Среди этих явлений особенно интересно возникновение в волосовском обществе парных захоронений мужчины с женщиной. Правда, пока мы обладаем весьма ограниченными в этом отношении фактами, поэтому распространенность этого обычая не ясна, но все же факт весьма примечателен, ибо парные разнополые захоронения, по мнению многих исследователей, особенно характерны для переходного от матриархата к патриархату периода.
Исходя из вышесказанного, есть основания предполагать, что в волосовском обществе, по крайней мере, во второй половине его развития, наметился переход от матриархальных отношений к патриархальным. Сосредоточение в руках мужчин волосовского рода основных отраслей производства — развитого рыболовства, охоты, зачатков скотоводства, ранней металлургии и обработки камня, вместе с усилением значения мужчины как воина, очевидно, лежат в основе наметившихся изменений и в общественных отношениях. Но несомненно и сохранение многих черт материнского рода. В частности, вероятно, еще сохранялась семья парного типа, о чем свидетельствует планировка домов волосовских поселков. Каждый дом волосовского поселка, судя по расположению очажных ям, обычно делился на две разделенные по диагонали половины. Так, в жилищах Майданской стоянки очаги располагались двумя группами по середине угловых подразделений (рис. 34). Такая же планировка наблюдалась и в основном жилище Володарского поселения, и в жилище, раскопанном Е.П. Горюновой на Панфиловской стоянке. Вероятно, в каждом таком доме обитало две семьи, у которых имелся свой семейный угол. Наряду с этим известны дома и с одним обычно центральным очагом. Таковы второе жилище на Володарской стоянке, жилище, раскопанное В.А. Городцовым на Панфиловской стоянке и жилище Подборица-Щербининской стоянки. Характерно, что все эти стоянки относятся уже ко второй половине развития волосовской культуры, поэтому не исключено, что в это время наметилась тенденция к обособлению отдельных семей и превращению дома из общеродового помещения в очаг для отдельной семьи. Вероятно, этот процесс также связан с явлениями возникающих патриархальных отношений.
Итак, население Среднего Поволжья в первом периоде эпохи бронзы встало на путь существенных изменений не только в хозяйстве, но и в области общественных отношений. Эти изменения еще более отчетливо выступают в последующие периоды, когда новые явления становятся господствующими.
В середине и третьей четверти II тысячелетия до н. э. области Среднего Поволжья оказались под сильнейшим воздействием скотоводческих племен степей Восточной Европы и, прежде всего, племен срубной культурной области. В этих условиях, усугубленных сохранением в крае ранее пришедшего балановского населения и включением в центральные районы Среднего Поволжья абашевских племен, в экономике и общественных отношениях местного населения произошли значительные изменения. В хозяйстве на передний план выдвинулись производящие отрасли, а в общественных отношениях происходило упрочение патрилокального брака.
Основу хозяйства большинства племен края начинает составлять скотоводство. Наиболее развитыми скотоводческими племенами в крае были племена срубной культурной общности, к середине II тысячелетия до н. э. вплотную подошедшие к берегам Камы и занявшие почти всю южную половину края. Анализ остеологического материала срубных памятников показывает, что кости домашних животных здесь доходят в большинстве случаев до 100 %. Лишь на некоторых наиболее ранних поселениях или на стоянках со смешанным культурным слоем, как, например, стоянки у Моечного озера, встречаются и кости диких животных.
В составе срубного стада преобладал крупный и мелкий рогатый скот (табл. Е), причем (кроме коров и быков) довольно больших размеров. Разводились, вероятно, и волы, использовавшиеся в качестве рабочего скота[1053]. Овцы составляли до трети стада. По-видимому, у срубных племен скотоводство носило уже пастушеский характер со свойственным для такой формы преобладанием овцы и крупного рогатого скота. Лошадей было значительно меньше — до 17–20 %. На ранней стадии срубной культуры лошади являлись мясными животными, о чем свидетельствуют данные анализа возрастных особенностей костей, но ближе к концу третьей четверти II тысячелетия появляются признаки употребления срубными племенами лошадей для верховой езды — см., например, находку рогового псалия на I Сусканском поселении[1054]. В это время, вероятно, свинина в пище срубного племени занимала небольшое место.
1053