– Конечно, – понуро ответил Винсент. – Однако, я попрошу ещё минуту вашего драгоценного времени. Услышанное шокировало меня. Вопиющее происшествие. За всю историю «Жемчужного дола» не случалось ничего подобного. Не понимаю, как нападавший смог проникнуть сюда незамеченным, но чувствую вину и некую ответственность. В качестве компенсации расходы на лечение возьмёт на себя заведение и для вас всех пребывание в гостинице до конца недели будет бесплатным, – он возвёл глаза к потолку и добавил: – Предполагаю, Эрминия и Рэксволд сейчас в своих апартаментах вместе с лекарем.
– Благодарю, – тихо вымолвила Лайла, и они с Джоном направились в сторону лестницы.
В коридоре мимо них неспешно прошёл мужчина в светлой одежде, попутно листавший маленькую записную книжку. Вампирша отметила тянувшийся за ним шлейф запахов знакомых целебных трав. Лекарь. Решив не отрывать его от дела и желая увидеть всё своими глазами, девушка ускорила шаг. Несмотря на коварство магии Тьмы, в душе теплилась надежда на чудо. Как-никак, за несколько столетий медицина шагнула вперёд, и, возможно, через пару месяцев Эрминии удастся оправиться от воздействия тёмных чар. А может, и через год… В любом случае, она отказывалась верить, что рука некроманта поставила финальную точку в судьбе северной воительницы. Но поднявшись на второй этаж и не доходя пары метров до открытой двери, принцесса встала как вкопанная. В комнате билось лишь одно сердце. С ужасом оглянувшись на следопыта, Лайла прикрыла рот ладонью. По её испуганно-тревожному лицу Джон понял: дело – дрянь.
Они настороженно вошли в апартаменты. Мертвецки бледная Эрминия неподвижно лежала на кровати, а Рэксволд, прислонившись спиной к стене, сидел на полу, напротив изножья. Пустой взгляд ассасина уходил в окно и терялся в голубом небе.
– Её больше нет… – негромко произнёс он и, не отводя взора от небесной лазури, почти шёпотом повторил: – Её больше нет…
Горькие, как дикая полынь, думы полностью завладели Рэксволдом. Во рту застыл тошнотворный привкус гнетущей несправедливости. Потеряв возлюбленную в первый раз, ассасин не имел возможности отомстить. Лидеры гильдий убийц, с лёгкой руки принимавшие судьбоносные решения, всегда оставались в тени. Проще сыскать встречи с призраком, чем узнать личность человека, выставившего Эрминии ультиматум, в конечном счёте разрушивший их жизни. Сейчас же Рэксволд знал имя палача и надёжно хранил в памяти его образ… Но так манящая к себе месть после данного ей обещания означала осознанное предательство. Разрываемый амбициями, принципами и чувствами ассасин просто сидел и невозмутимо смотрел, как в далёких высотах плыли облака. Вместе с ними прочь уносились мечты, планы и надежды, оставляя в груди лишь кричащую пустоту.
Украдкой взглянув на пугающе спокойного Рэксволда, принцесса молча опустилась на пол, усевшись рядом с ним у стены. Она и представить не могла, какой всепоглощающий кошмар скрывался за холодной маской задумчивости, но не могла даровать ему даже каплю утешения. Никакие слова не способны унять боль потери. Муки совести с едким налётом вины выворачивали душу наизнанку. Некромант пришёл за её кровью. Если кому и было суждено погибнуть, то только ей, но никак не девушке с и без того незавидной судьбой. Идущие по пятам беды всячески отравляли жизнь, бесцеремонно втаптывая в грязь шаткие надежды на счастливое будущее. И самое страшное, что в моменты страданий просыпалась её тёмная сущность, обращающая человеческий пульс в единственно верный ориентир. Как она вообще могла думать о крови в столь трагическую минуту? Презирая себя за неконтролируемые желания, Лайла закрыла глаза. В голове закрутились слова Леонардо: «Кровожадное чудовище». Возможно, сгинь она в подземелье от руки ассасина, всем было бы лучше. Особенно Джону. Ведь он вполне мог оказаться на месте Эрминии и вампирше только и оставалось бы, что беспомощно наблюдать его гибель. Имела ли она право и дальше подвергать его опасности или настало время наступить на горло слепой влюблённости? Как назло, звякнув бронёй, следопыт уселся рядом. Словно ощущая её переживания, он взял принцессу за руку. В сердце прозвучал немой ответ. Лайла крепко сжала ладонь воина, ненавидя себя за безответственный эгоизм.