– Старею, – буркнул себе под нос охотник, решив, что ему показалось.
Но стоило ему двинуться дальше, как звук снова повторился. Нильгит стал озадаченно оглядываться в поиске его источника. Но вокруг не было даже пучка травы, за которым мог притаиться какой-нибудь мелкий зверёк или большое насекомое. Лишь мшистый ковёр под ногами, постепенно растворяющийся в устилавших берег голых серых камнях. Снова раздался угасающий гул. В этот раз друиду удалось определить направление. Он повернул голову и его взор упал на пробивавшийся из-под булыжников маленький шевелящийся росток. Будто зелёный извивающийся червь, побег вытянулся в трёхдюймовый стебелёк. Через секунду на его конце образовался бутон, тут же распустившийся в багровый цветок. Спустя мгновение он обронил лепестки и растение моментально завяло. Затем вновь раздался странный гул и из-под камней вылез новый росток. К этому моменту оставшаяся от старого жухлость обратилась в пыль. Изумлённый мужчина осторожно приблизился к чудному побегу и медленно, словно боясь спугнуть выслеживаемую дичь, опустился на колени. Жизненный цикл растения безостановочно повторялся. Ничего подобного Нильгиту раньше видеть не доводилось. Глядя на бутон, он потянулся к раскрывающемуся цветку, успев провести пальцами по его нежным лепесткам прежде, чем они опали. Зачарованно наблюдая за диковинным явлением, охотник чувствовал себя избранным. Вещие сны привели его к берегу, где он удостоился чести узреть великое знамение.
Достаточно хорошо запомнив увиденное, друид решил выдвигаться в обратный путь и по возвращении в поселение первым делом рассказать о своей находке шаману. Возможно, мудрый старейшина сможет разгадать непонятный знак свыше, приподняв завесу тайны для всего племени. Нильгит попытался встать, но ноги предательски подкосились и он неуклюже растянулся на камнях. Еле перевернувшись набок и ощутив дрожь в руках, мужчина поднёс ладони к внезапно ослабевшим глазам. Отросшие скрюченные ногти и изборождённая глубокими морщинами, дряблая кожа заставили его ужаснуться. Спешно трогая бритое пару дней назад лицо, охотник нащупал дремучую седую бороду и истошно закричал. Однако вместо уверенного громкого крика из горла вышел лишь робкий отчаянный хрип. Через несколько секунд беспомощно барахтающийся старик затих. Его угасший взгляд замер на извивающемся в бесконечном танце перерождения цветке. Едва друид испустил дух, как пульсирующий звук усилился. Хроноаномалия расширилась, коснувшись мшистого покрова. Мох стал меняться, то иссыхая в блёкло-жёлтое сухое полотно, то вновь играя насыщенными зелёными тонами. Гул зазвучал ещё громче, и на ближайших деревьях увяли листья. Вскоре они с шорохом облетели, а из набухших почек вновь полезла молодая листва. Циклы сменяли друг друга, стремительно следуя по спирали времени. Покойный Нильгит с каждой секундой всё больше походил на мумифицированный труп. Немного погодя он превратился в обтянутый кожей скелет. Спустя мгновение от ветхих телесных лохмотьев ничего не осталось – пожелтевшие кости свободно рассыпались по камням.
Вдруг в цветок, находившийся в центре аномалии, ударила молния и течение времени замедлилось, вернувшись в привычное русло. Поднявшееся облако дыма скрыло берег, а когда оно рассеялось, посреди камней стоял человек. Кроваво-багровый длинный плащ с высоким воротником скрывал нижнюю часть его лица. Из-под надвинутой на глаза шляпы с округлой тульёй и твёрдыми прямыми полями ртутным серебром поблёскивали зеркальные зрачки. Несмотря на вездесущий вытянутый от последних закатных лучей мрак, сам незнакомец не отбрасывал никакой тени. В руках он держал необычное приспособление: изогнутое плоское дерево, напоминающее ложе арбалета, плавно переходящее в метровую металлическую трубку, расписанную магическими символами.