Для наших целей важно определить пределы взаимозамены всех указанных слов по текстам: не было ли общего в их значениях и не определялся ли их предпочтительный выбор каким-либо особым интересом переписчиков или справщиков?
Слово завҍтъ из древнего славянского перевода в русском переводе заменяется словом уставъ (Евсеев, 1905, с. 96), но нередко древнерусские книжники, переписывая с оригиналов X в., воспроизводили и такую замену старого слова завҍтъ, которую предлагали болгарские редакторы оригиналов: залогъ, зарокъ, законъ (Ягич, 1884, с. 51), иногда еще и съвҍтъ. Любопытно постоянное отталкивание от высокого слова завҍтъ, стремление приспособить свои бытовые слова для выражения понятий, связанных с законодательством, в том числе и с церковным. Даже приставку за- заменяют другой – приставкой у-, которая также имеет значение предела, границы, за которые не дозволено переходить; вместе с тем слово уставъ развивает и значение установления, закона, по-видимому, под влиянием книжных слов, которые соответствуют в переводах славянскому уставъ и более раннему завҍтъ. Интересно также постоянное кружение мысли вокруг корня -вҍт- (съвҍтъ), сосредоточение внимания на том, что надлежит по уговору (у-лож-ение, за-логъ). Ход новой мысли всегда ограничен хорошо известными корнями слов, и это известное неизбежно ограничивает возможности развития мысли. Движение мысли вперед затрудняется постоянной соотнесенностью с внешне сходными старыми представлениями, и выход возможен только один: сами слова постепенно утрачивают ясность внутренней формы, получают другое, новое значение, которое определяется в новых условиях уже не родовой их связью по общности происхождения, а системным отношением друг с другом по новой функции. Так постепенно организуется ряд, в котором кроме слов с корнем -вҍт- появляются слова с другими корнями (законъ, зарокъ, залогъ и др.), а это отчасти подтачивает прежнюю цельность словесного образа «речи, говорения» – изрекания истин, на которых строится закон. Важнее теперь оказывается то, что он установлен, есть и является общим для всех; то, что он высказан (устно), уже не столь важно. В новых обозначениях обращается внимание на следующий по важности признак – на определение границ дозволенного, края, рубежа, конца.
В таком случае, конечно, слова законъ, залогъ и уставъ важнее, чем завҍтъ, заповҍдь, зарокъ. Слово завҍтъ в древнерусских источниках встречается редко, но в одном употреблении становится сакрально важным: Ветхий Завет и Новый Завет. Иногда встречается это слово в житиях, однажды – в летописи: «Данилъ же и Василко створиста завҍтъ, положивъ имъ, река: – Не помогайте князю своему» (Ипат. лет., с. 268, 1245 г.). Завҍтъ означает здесь ‘запрет’, в нем проглядывает тот самый смысл, что и в Библии: только то, что под запретом, что не рекомендуется делать. Отрицательность смысла, прямое принуждение, отсутствие внимания к положительной стороне закона – вот причины, по которым данное слово не закрепилось позже в русском языке. В известном уже с XV в. слове завещание сохранилось отмеченное значение корня. Словосочетание завещание завета, известное с этого времени, означает ‘заключение договора о чем-либо’; в ХІ–ХІІ вв. бытует другое выражение – заповҍди завҍта (Хрон. Георг. Амарт., с. 326) – в значении ‘статьи договора’.
Снова обнаруживаем стремление выделить слово завҍть из числа тех, которые обозначают закон. В XVII в. выражение въ завҍтъ не добыти (чего-либо) значит ‘совершенно невозможно добыть’: «З голоду многие помирають... яйцо купят по алтыну, хлҍба и мяса и в завҍтъ не добудутъ» (Вести, с. 66, 1622 г.). «Заветным» становится то, что обещано наследникам или в дар церкви; заветным же оказывается нераскрытое, сложное в постижении, что необходимо исполнять, не вдумываясь и смысл и тонкости дела.
Слово заповҍдь под пером русских переписчиков старинных книг также часто заменяется другими: уставъ, зарокъ, завҍтъ, но, кроме того, еще и нравъ; всем этим словам свойственно одно значение – ‘повеление’. Если заветы дают, то заповеди кладут, если завет – нечто сложенное, то заповедь – догма (греческое dógma – ‘учение, мнение, взгляд’, но также ‘решение’, причем коллективное, т. е. постановление). Заповедь также связана с запретами, как и завет, но это запрет решительный, безоговорочный, нарушение которого влечет за собой наказание, главным образом штраф. Заповедный означает ‘запретный, закрытый’. Заповедная грамота – запретительная грамота, заповедные деньги – штраф за нарушение закона, заповедные лета – годы, когда запрещен переход крестьян от одного владельца к другому, заповедный лес – лес, закрытый для перехода. Если завет завещали, то заповедь заповедывали, т. е. оставляли какое-либо распоряжение, одновременно запрещая что-либо делать. Заповедь – скорее запрет, чем завет, вот почему и слово заповедь не стало позже родовым именованием закона. Заповеди в Древней Руси были не только церковными, но часто и мирскими: не один герой наших летописей получил осуждение современников за то, что преступил «заповедь отню» – завет своих отцов (Лавр. лет., с. 61б, 1073 г.; и др.).