Произведя эту операцию и согласовав обозначения церковных книг с практикой своей хозяйственной жизни, славянские книжные люди должны были столкнуться с другими греческими словами, смысл которых был близок к славянским названиям племени. Знаменитые греческие филы (phȳlē) славяне обозначали словом племена, а еще раньше и словом колҍна. У греков филы из родовых давно превратились в территориальные общины, и потому несоответствие значений греческого слова общественным отношениям славян вынуждало славянских переводчиков искать ему более точные эквиваленты. У южных славян греческому phȳlē последовательно соответствует слово колҍна, но восточные упорно употребляли привычное им слово племена (Михайлов, 1912, с. 89, 319; Ягич, 1884, с. 50). Для болгарских писателей это вообще не синонимы, Иоанн Экзарх неоднократно замечает: «Законъ же бяаше не възимати племену отъ иного колҍна» (Ио. Экзарх, с. 182); «племя» в этом тексте – всего лишь «колено», но – чего? Для самого Экзарха – другого колена того же рода, нечто, одновременно существующее в настоящее время. Для восточных славян подобное толкование еще неприемлемо. Для них колҍно – сгиб ноги, поворот в движении; слово колҍно получило у них смысл не пространственного, а временного размещения рода, т. е. ‘поколение в границах общего племени’. Книжное слово поколение возникло из древнего корня не раньше, чем выработалось представление о последовательной смене подобных поколений.
Уже на первых листах «Повести временных лет» летописец сообщает: «Афетово бо и то колҍно: варязи, свеи, урмане (готе), русь, агняне, галичане, волъхва, римляне, нҍмци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии»; все это потомство Иафета.
В пространственном значении социальный термин племя сохранялся на Руси устойчиво. Иларион в середине XI в. говорит: «Вси людие, племена и языци тому поработають» (Иларион, с. 183б), но это прямая цитата из пророческих книг Даниила, переведенных еще Мефодием, а в его переводе словам laόs, phȳlē, glōssa соответствуют людие, колҍна, языци (Евсеев, 1905, с. 66; ср. варианты и в других местах этого перевода).
В употреблении слова племя существовало различие между книжным и разговорным языком. Различие легко обнаружить, сравнивая переводные тексты и созданные на их основе торжественные поучения, с одной стороны, и русские законодательные или летописные записи – с другой. Племя в высоком смысле – ‘потомство’: «Брать его мении болии его будеть, и племя его будет въ множъство языкъ» (Иларион, с. 173б).