Теперь мы переходим к аланам. Как уже упоминалось, они последними появились в Южной Руси и соответственно должны были занять восточную часть территории. Приблизительно от конца первого до конца четвертого века н.э. они контролировали степную территорию по Азовскому морю от нижнего Дона до нижней Волги и до низовий Кавказских гор. Постепенно они распространились на север к региону верхнего Дона и Донца, вступая в смешанную лесостепную зону.
Мы говорили,197 что во втором и первом веках до н.э. аланы играли важную роль в политической жизни Туркестана. Кажется возможным, что некоторые из их родов остались к востоку от Каспийского моря даже после миграции основной орды в западном направлении. К концу четвертого века н.э. западные аланы все еще должны были сохранять свои восточные связи.
Аммиан Марцеллин пишет: «Халаны... населяют бесконечные пустоши Скифии... В другой части страны (т. е. к востоку от реки Дон)...халаны поднимаются на восток, разделенные на многочисленные и немногочисленные роды, они выдвинуты далеко в Азию и, как я слышал, живут вплоть до реки Ганг, которая протекает через территории Индии и вливается в Южный Океан»198.
Очевидно, что Аммиан имеет здесь в виду индо-скифское царство Йю-ки; мы должны вспомнить в данной связи, что, согласно Трогу, правящая династия йю-ки была аланской199. Благодаря тесным связям между аланами и йю-ки, мы можем предположить, что, в свою очередь, некоторые подразделения йю-ки проникли в Южную Русь вместе с аланами. Возможно, что некоторые аланские кланы Южной Руси были по своему происхождению из йю-ки.
Согласно Аммиану, аланы, подобно другим сарматским племенам, были типичными кочевниками: «Они не имеют домов и не пользуются плугом, но они питаются мясом и обильно имеющимся молоком, живут в повозках, которые они покрывают закругленными тентами из коры, и едут по бескрайним пустошам»200. Комментарий Аммиана о появлении аланов особенно интересен во взаимосвязи с китайскими заметками о появлении осун201. «Почти все халаны высоки и симпатичны, их волосы скорее светлы (crinibus mediocriter flavis), свирепостью своего взгляда они внушают страх, как бы они ни сдерживались. Они легки и активны в использовании оружия. Во всех отношениях они подобны гуннам, но в своем стиле жизни и в своих привычках они менее дики»202.
В религии аланов, как и иных сарматских племен, почитание иранского Бога-Всадника, опознаваемого как Ахурамазда или Митра, играло очевидно наиболее важную роль, но почитание Великой Богини скифского времени также продолжалось203.
Следует отметить, что с распространением власти аланов по огромным территориям их имя стало применяться не только к собственно аланам, но и к множеству племен различного происхождения, завоеванных ими. По словам Аммиана: «Своими повторяющимися победами они постепенно сломили народы, которые встречали, и, подобно персам, инкорпорировали их под своим национальным именем»204. Среди других племен, контролируемых аланами, были некоторые славянские племена, и по крайней мере одно из них, анты, приняло имя своих новых правителей: поскольку имя анты, как мы видели,205 было именем одного из аланских племен Туркестана. После установления аланами своего владычества на Северном Кавказе они также должны были инкорпорировать некоторые из местных племен в свое государство. Так, кавказское племя осетинов, или ос, в ином звучании ас, имело возможно смешанное алано-яфетическое происхождение.
Местные племена Северокавказского региона, покоренные аланами, были знакомы с плавлением железа. Постепенно сами аланы развили значительные способности в изготовлении оружия, и эта традиция позднее поддерживалась антами.
4. Боспорское царство и греческие города на северном побережье Черного моря 206
Беспокойный период борьбы между скифами и сарматами (третье и второе столетия до н.э.) болезненно задел жизнь греческих городов Тавриды. Медленно сдавая позиции под напором сарматов, часть скифов бежала в Тавриду, где они смешались с местным племенем тавров, с тем чтобы стать тавро-скифами. К концу второго века до н.э. тавро-скифы были вынуждены признать высшую власть сарматского племени роксоланов. Независимость Херсонеса и Пантикапея, как и греческих городов Тавриды, была теперь под серьезной угрозой.
Неспособные полагаться на свои собственные силы, греки Тавриды должны были искать помощи в других уголках. Ближайшей силой, о которой они могли думать, было Понтийское царство на южном берегу Черного моря в Малой Азии. В третьем и втором веках до н.э. это царство было лишь одним из второстепенных эллинистических государств Ближнего Востока. Его быстрое восхождение началось в конце второго века до н.э. с приходом на трон Митридата VI (113 г. до н.э.)207. Новый царь был человеком могучих жизненных сил и больших амбиций, ставившим своей конечной целью создание мировой монархии. Просьба о помощи тавридских греков отлично совпадала с его планами расширения своего контроля над северными берегами Черного моря с целью получения доступа к огромным ресурсам Южной России.
Митридат в конце концов был рад послать в Тавриду одного из своих лучших полководцев Диофанта с войском хорошо тренированных гоплитов, насчитывающим шесть тысяч. Было самое время остановить наступление тавро-скифов, чтобы спасти Херсонес. Тавро-скифы имели своим предводителем энергичного Палака, сына скифского царя Скилура; как сын, так и отец были вассалами роксоланов и их совместные владения тянулись от Тавриды до Ольвии. Получив известия о высадке войск Диофанта близ Херсонеса (110 г. до н.э.), Палак попросил своего сюзерена Тазия, царя роксоланов, оказать помощь. Последний послал войска в Тавриду, но они не могли воевать с гоплитами Диофанта. Война шла в холмистых районах южного Крыма, где роксоланам не хватало места для развертывания их кавалерии. Диофант не только смог отбить их атаку на Херсонес, но заставил их отступить к северу, после чего он подчинил тавров (108 г. до н.э.). Обеспечив безопасность Херсонеса, Диофант двинул свои войска к восточной части Крымского полуострова, с тем чтобы снять скифо-сарматскую угрозу с Пантикапея. Ценой за «освобождение от варваров» для Пантикапея и Херсонеса была обязанность признания царской власти Митридата. Таким путем Митридат стал царем Боспора, в то время как Херсонес, который не являлся прежде частью Боспорского царства, был теперь включен в него (106 г. до н.э.).
С установлением контроля над Тавридой Митридат был теперь вовлечен в сеть запутанных дипломатических интриг средиземноморского мира, поскольку вскоре вступил в развернутую борьбу с Римом.
Испытав многие превратности судьбы, потеряв большинство из своих владений, Митридат должен был укрепиться в Боспоре как своем последнем прибежище. Но рука Рима достигла его даже тут, и римской дипломатии удалось поддержать восстание местных жителей, ведомых его собственным сыном Фарнаком. Для старого царя единственным выходом стало самоубийство (62 г. до н.э.). Фарнак в свою очередь был убит местным вождем Асандером, который признал Рим в качестве «властителя» Боспора. Чтобы легализировать свою власть в глазах местного общественного мнения, Асандер женился на дочери Фарнака Динамис, после чего принял царский титул (41 г. до н.э.). Период правления Асандера принес покой в бурную историю Боспорского царства.
197. См. разд 2 выше.
198. Ammianus Marcellinus, XXXI, 2, 13 и 16. Здесь и далее цитированный перевод, принадлежащий John С. Roife, in «The Loeb Classical Library», несколько изменен в ряде мест.
199. См. N 24 выше.
200. Ammianus Marcellinus, XXXI, 2, 18.
201. См. разд. 2 выше.
202. Ammianus Marcellinus, XXXI, 2, 13.
203. М. Ростовцев. «Бог-всадник», SK, 1 (1927), 141 — 146.
204. Ammianus Marcellinus, XXXI, 2, 13.
205. См. разд. 2 выше.
206. Minns; Rostovtzeff. Iranians and Greeks; idem. «The Bosporan Kingdom», САН, VIII, chap. XVIII: idem. Hellenic World, especially pp. 585 — 587 and 594 — 602; idem. Roman Empire, passim; idem. Skythien; idem. Zhivopis.
207. М. Rostovtzeff and H. A. Ormerod. «Pontus and its Neighbours», САН, IX, chap. V; see also Rostovtzeff. Hellenistic World, chap. VII.