Фактически всеми делами заправлял Александр Гонсевский, вставший после отъезда Жолкевского во главе польского гарнизона. В Кремле и Китай-городе помимо поляков располагались и немецкие наемники. Интервенты ввели, говоря современным языком, «комендантский час»: жителям было запрещено появляться улицах ночью и носить оружие.
11 декабря на охоте был убит татарским князем Лжедмитрий. Это был своеобразный акт мести за убийство самозванцем касимовского царька Ураз-Мухаммеда.
1611 — Наступил тяжелейший год в жизни России. В начале года в Карелию вторглись шведы.[222] Продолжалась осада Смоленска. 12 апреля в лагере Сигизмунда прервались длившиеся полгода переговоры с «великим посольством». Когда русская сторона отказалась подчиниться диктату короля, он объявил членов посольства своими пленниками и под вооруженным конвоем отправил их в Польшу.
А тем временем росло недовольство интервентами, чинившими произвол и насилие в русских землях. Патриарх Гермоген уже с конца 1610 г. рассылал по стране грамоты, призывая выступать против захватчиков. С января 1611 г. боярское правительство поставило на патриаршем дворе стражу, лишив Гермогена возможности общаться со своими единомышленниками. Впоследствии он был лишен патриаршего сана и в феврале 1612 г. умер голодной смертью в заточении. В начале года в Рязани образовалось Первое ополчение — военные формирования, выступавшие против польских отрядов. Во главе его стояли бывшие тушинцы — П. Ляпунов и Д. Т. Трубецкой. К силам ополчения примкнули Нижний Новгород, Суздаль, Владимир. 3 марта ополчение из Коломны двинулось к Москве. Среди интервентов росло беспокойство, и боярин М. Г. Салтыков предложил полякам удушить возможное смятение в зародыше, устроив массовое избиение москвичей во время шествия патриарха в вербное воскресение 17 марта. Но предупрежденные об этом замысле москвичи не вышли на улицы. 19 марта польский гарнизон стал готовиться к отпору отрядам П. Ляпунова и поэтому принуждал местных жителей помогать в укреплении стен Китай-города. Отказ подчиниться и помогать полякам перерос в стихийный взрыв: началось восстание, в котором приняли участие князь Д. М. Пожарский (будущий герой освобождения Москвы), И. М. Бутурлин, И. Колтовский. Пожарский, сражавшийся в районе Сретенки, был тяжело ранен и увезен в Троице-Сергиев монастырь. Немецкий и польский гарнизоны пошли на жестокие меры: посад был подожжен в нескольких местах, и с помощью подоспевших польских подкреплений восстание было подавлено. Со скорбным пафосом пишет об этих днях автор Хронографа: «Излился фиал горя — разгромлен был царствующий город Москва. Рухнули тогда высоко вознесенные дома, блиставшие красотой, — огнем истреблены, и все прекраснокупольные церкви, прежде славой божественной сиявшие, скверными руками начисто разграблены были. И множество народа христианского мечами литовцев (так именует автор поляков. — О.Т.) изрублено было, а другие из домов своих и из города бежали поспешно, ища спасения».[223] 21 марта, уже после пожара, к Москве стали подходить отряды ополчения. Белый город оказался фактически в осаде: у Яузских ворот расположился Ляпунов, рядом с ним — на Воронцовом поле — таборы казаков под командованием Трубецкого и Заруцкого, «у Покровских ворот стояли костромские, ярославские и романовские полки, у Сретенских — нижегородские, владимирские и муромские, от Трубы к Тверским воротам и далее — отряды замосковных городов».[224] Но в войсках, составлявших Первое ополчение, не было единства. Самым авторитетным руководителем ополчения был, безусловно, П. Ляпунов. По его инициативе власть должна была перейти от Боярской думы, сотрудничавшей с поляками, к «Совету всей земли». Но, воспользовавшись недовольством против Ляпунова (оно было вызвано тем, что он предложил «сыскивать» беглых крестьян и холопов и отдавать их прежним владельцам), его противники решили расправиться с ним. Была подкинута подложная грамота, в которой Ляпунов будто бы призывал к жестокой расправе с казаками и к полному истреблению «этого злого народа». Грамота была передана казачьему атаману Заварзину. На собранном казачьем «круге» Ляпунов был зарублен. Ополчение распалось, полки разошлись «по своим градом».
222
Этот малоизвестный эпизод войны исследован в кн.: Шаскольский И. П. Шведская интервенция в Карелии в начале XVII в. Петрозаводск, 1950.