Царь не в силах был удержать раздраженное население, и только предупредил русь о враждебных намерениях мусульман. Эти последние, собрав войско, потянулись вниз по реке в поисках неприятеля. Многие христиане из Итиля к ним присоединились.
Завидев их, русь сошла с судов и выстроилась в боевой порядок на берегу. Число противников простиралось до пятнадцати тысяч вооруженных и конных. Бой длился три дня, и, наконец, мусульмане победили. Русь была побита мечом, другие, спасаясь на суда, утонули. Только три тысячи спаслось, переправившись на другую сторону реки, смежную с землею буртасов (нынешних чувашей). Здесь они вышли на берег и были истреблены буртасами, а отчасти булгарами-мусульманами, в стране которых искали себе убежища. Вся их добыча, плоды тяжелых трудов, достались в чужие руки. Избегли меча только немногие.
Силы Киевской Руси расстроились совершенно вследствие этого поражения, и вот почему, вероятно, летопись наша молчит двадцать пять лет о ее действиях, извещая только о краткой войне с печенегами.
Это кочевое турецкое племя, подвинувшись из-за восточных низовий Волги, заняло в то время южное перепутье всех своих предшественников — гуннов, угров, аваров, нынешние Новороссийские степи, и с 913 года начало набегами своими тревожить русские владения, хотя Игорь, быв с ними сначала в мире, и указывал им путь к Дунаю, где, по левому берегу, уже господствовали их соотечественники.
Торговые сношения руси с прочими восточными племенами не прерывались, несмотря на это несчастное событие, и вот что рассказывает нам о них арабский географ XIII века Якут, в дополнение наших сведений об этом племени, которое вскоре у нас совершенно ославянилось.
«Ахмед, сын Фодлана, посланный (в 922 году) Калифом Муктедиром из Багдада к Царю Болгаров, описал виденное им на пути: я читал его записки, и сообщаю оные здесь не без удивления.
Я видел Русских купцов, — говорит он, — в пристани реки Итиля (Волги). Росту они высокого и стройны, как пальма; тело у них красное. Они не носят ни кафтанов, ни камзолов: мужчина накидывает на себя сбоку грубую одежду, так, что одна рука остается свободной. У всякого топор, большой нож и меч. Никогда не ходят они без оружия. Мечи их широки и работы франкской, с насечкой. У всякой женщины привязана на груди маленькая коробочка, железная, медная, серебряная или золотая, соразмерно с достатком ее мужа. На коробочке кольцо; к кольцу привязан нож. На шее цепи золотые и серебряные. Муж, имеющий десять тысяч драхм, заказывает для жены цепь золотых дел мастеру; приобретая еще десять тысяч дает ей вторую, и так далее. Посему богатые русские жены носят множество цепей. Главным их украшением считается зеленый бисер. Мужья платят по целой драхме за бисерину для женского ожерелья.
Приплывая из своей земли, бросают якорь на широкой реке Итиле; выходят из судов и строят себе большие деревянные шалаши на обеих ее сторонах. В каждом живет человек 10 и 20. У всякого длинная, широкая лавка, на которой он сидит со своей женой и с продажными невольницами… Всякое утро женщина приносит господину чашу с водой; он моет себе лицо, руки, волосы; а она чешет ему голову гребнем.
Сойдя на пристань, каждый идет в свой шалаш, имея при себе хлеб, мясо, лук, молоко и вино; потом идет к высокому деревянному болвану, окруженному малыми, падает ниц и говорит: „О Владыко! Я приехал издалека с таким-то числом невольниц, соболей, и шкур… вот тебе дар мой!“ Кладет все перед болваном, говоря: „Пошли мне доброго купца с серебряными и золотыми деньгами!“ Уходит; но в случае худого торга опять идет к болвану с дарами; приносит оные и маленьким болванам, моля их о заступничестве и кланяясь им смиренно. Когда же выгодно сбывает все с рук, тогда говорит: „Владыка помог мне; теперь я должен платить ему“. Убивает несколько быков, овец; раздает мясо бедным, кладет остаток перед большим и маленькими истуканами; вешает на первом головы убитой скотины, и, когда собаки ночью съедят все мясо, все головы, купец говорит: „Владыка благоволит ко мне: он скушал дар мой“.
Кто из них занеможет, для того разбивают вдали шатер, переносят его в оный, оставляют там хлеб с водою, не подходят к больному близко и не говорят с ним, но ежедневно посещают его, особенно бедного или раба. Выздоровев, он возвращается к своим; если же умрет, то свободного предают огню, а раба оставляют в пищу псам и хищным птицам.
На вора или разбойника надевают петлю, вешают его на высоком дереве и так оставляют, пока от ветра и дождя истлеет.