Ростиславу понравилась эта дума с его мужами, и он послал к Ростиславу Владимировичу с приглашением: «Брат, хочу ехать на земли половецкие, а отцы наши вдалеке; иных старших нет, будем за старших, приезжай ко мне поскорее».
Они пустились набегом до Протолчии, захватили много стад половецких по Днепровскому лугу, а за Днепр ехать было нельзя, потому что река была в краях.
Половцы настигли их с полками на Ивле, в трех днях пути от Днепра. Ростислав развернул полки и послал вперед лучников, которые ударили на них и взяли живых 600 человек. Черные клобуки захватили князя Кобана и отпустили за выкуп. Ростислав вернулся в Торческ с честью и славой великой и отправился во Вручий к отцу, который ходил на Литву, и был в Пинске у тещи и шурьев, на свадьбе Ярополка.
Набеги с обеих сторон не прерывались. Князья русские и половецкие ходили из страны в страну, как будто на охоту. Великий князь Святослав сам принимал в них участие, в 1190 и 1191 годах.
1192. Святослав и Рюрик стояли у Канева все лето, охраняя землю Русскую. Осенью знатные мужи из черных клобуков просили Рюрика отпустить с ними опять Ростислава, потому что половцы ушли на Дунай, но Рюрик не отпустил. Зимой Рюрик вытребовал к себе от половцев Кунтувдея и дал ему у себя город Дверень, Русской земли ради.
1193. Святослав послал сказать Рюрику: «Ты снимался с половцами лукоморскими — пошлем ныне за всеми половцами, за Бурчевичами».
Собравшись против Канева, половцы звали князей на свою сторону.
Князья, подумав, отвечали: «Ни деды наши, ни отцы наши не ездили к вам: приезжайте вы к нам сюда, а если не хотите, то как вам угодно».
Бурчевичи, имея много колодников из черных клобуков, не хотели идти, а лукоморцы желали мира, на который Святослав не соглашался, говоря: «Не могу с половиной их мириться».
Рюрик, посоветовавшись со своими мужами, послал сказать ему: «Се, брат, мира ты не улюбил, — скажи, чего же ты хочешь: идти ли в поход на зиму или остаться на стороже?»
Святослав отвечал: «Ныне, брат, пути не можно учинити, потому что в земле нашей не родилось жито; довольно, если бы землю свою устеречи».
Рюрик: «Брате и свату! Если тебе пути нету, то мне путь есть, путь на Литву, и нынешней зимой хочу подеяти орудий своих».
Святослав возразил: «Брате и свату! Если ты идешь из своей отчины на свое орудье, то и я уйду за Днепр для своих орудий, — кто же останется в Русской земле?»
Такими речами «измяте он путь Рюриков».
Зато сын его Ростислав успел совершить новый славный поход, будучи подговорен черными клобуками. «Пойдем, князь, с нами, время благоприятное, такого не дождемся в другой раз», и Ростислав, не сказав отцу, поехал к ним с охоты от Чернобыли в Торческ, а за дружиною послал, пригласил еще Мстислава Мстиславича из Триполя, который приехал к нему с мужем, Сдеславом Жирославичем, уже за Росью.
Соединившись с черными клобуками, они пустились изъездом и на Ивле, реке половецкой, взяли сторожей, от которых узнали, что половцы стоят далее, а стада их на этой стороне Днепра, на русской. Они ехали всю ночь и на рассвете ударили. Победа была полной, они взяли много скота, лошадей, челяди и погнали их домой.
Половцы настигли, но, видя силу их, не посмели вступить с ними в бой и провожали их молча до Руси, следуя издали.
Ростислав прибыл со славой, одержав вторую победу над половцами, около Рождества, и тотчас поехал во Вручий к отцу, который опять собирался на Литву.
Святослав прислал сказать ему: «Ну вот, сын твой полонил половцев, затеял войну, а ты хочешь идти в сторону, — возвращайся лучше в Русь стеречь своей земли». Рюрик послушался и пришел в Русь со всеми полками.
Ростислав, между тем, отпросился у отца к дяде Давыду в Смоленск. Всеволод, тесть его, услышав о его славе, пригласил к себе во Владимир, продержал у себя всю зиму и отпустил, осыпав дарами зятя и дочь.
1194. Святослав, заспоря о границах с рязанскими князьями, с которыми до сих пор был в дружбе, хотел было идти войной на них и спрашивал согласия у великого князя суздальского Всеволода; но тот, считая Рязань своей подчиненной волостью, не позволил. Он должен был вернуться от Карачева назад и дорогою занемог. По Десне приехав в Киев, он в Вышгороде молился святым мученикам, облобызал Св. раку и хотел поклониться гробу отца. Поп пошел за ключом от церкви, и он отъехал, не дождавшись. Жаль ему стало, что не поклонился гробу отца, и в субботу поехал опять к Св. мученикам, но уже не смог вернуться в Киев. В понедельник услышал, что сваты идут за внучкой, Глебовной, сватать за царевича, послал к ним навстречу мужей киевских. Силы истошались, язык коснел и, очнувшись, он спросил: «Когда будут Маккавеи?» Княгиня отвечала: «В понедельник». «Не дождусь я», сказал Святослав. Отец его, знаменитый Всеволод Ольгович, скончался на память святых Маккавеев. Княгиня не понимала, что значит его вопрос, и думала, что он видит видение и стала расспрашивать. Больной едва выговаривал: «Верую во единого Бога, Отца Вседержителя», велел постричь себя в монахи и послать за сватом Рюриком. Он скончался и был положен в святом Кириле, отцовом монастыре.