Обратимся теперь к Русской Истории и посмотрим, представляет ли она эти главные, характеристические явления Западных Историй.
С первого взгляда мы примечаем, что у нас, в начале ее, нет решительно, по крайней мере, в том виде: ни разделения, ни феодализма, ни убежищных городов, ни среднего сословия, ни рабства, ни ненависти, ни гордости, ни борьбы…
Отчего такое различие?
Западные явления, как мы видели, тесно связаны со своим началом, из которого они непосредственно проистекают: так точно и наши явления, наша История, должны быть связаны с нашим началом. Если следствия различны, то и начала различны.
Действительно, мы имеем положительное сказание летописи, что наше государство началось не вследствие завоевания, а вследствие призвания. Вот источник различий! Как на Западе все произошло от завоевания, так у нас происходит от призвания, беспрекословного занятия и полюбовной сделки.
Призвание и завоевание были в то грубое, дикое время, положим, очень близки, сходны между собою, разделялись очень тонкой чертой, — но разделялись!
Взгляните на два зерна: они почти одинаковы; разве вооруженным глазом можно подметить их тонкое различие? Но дайте время этим семенам развиться, вырасти, и вы увидите, что из одного возникнет дуб, а из другого пальма, или какое-нибудь нежное, благоуханное растение, и тонкое различие зерен обнаружится разительно в цветах и плодах.
Вот два шара, употреблю другое сравнение, совершенно равные. Положите их на одно место рядом, ударьте их с одинаковой силой, — но случись одной линии, какому-нибудь легкому, неприметному склонению, разделить толчок, — шары понеслись в разные стороны и через некоторое время вы видите их в беспредельном между собой расстоянии. Ничтожная разница в первом толчке, изменяя направление, решает их судьбу и переносит на противоположные точки.
Так и в истории государств: малейшее различие в начале производит огромное различие в последствиях.
Рассмотрим теперь политические явления, сопровождавшие наше начало, сравнительно с западными, генеалогия которых выше объяснена.
Составные части, элементы государства, в первый период его происхождения, суть: государь, народ, разделяющийся на сословия — высшее (дворянство), среднее (собственно, так называемое, промышленное, городовое), низшее (сельское), и земля.
Будем говорить о каждом элементе порознь.
Государь, сам по себе. Первый наш князь, Рюрик, призван был добровольно в Новгород, Олег принят в Киев без сопротивления. Тот и другой не имел, следовательно, и даже не мог иметь враждебных чувств победителя, завоевателя, какие питали западные государи; тот и другой не мог смотреть на свое владение, как на добычу, взятую с боя, приступом; не имел никаких внутренних врагов, ни внешних соперников, в своем, хотя и ничтожном, в сравнении с западными королевствами, владении. Наш государь был званым мирным гостем, желанным защитником, а западный государь был ненавистным пришельцем, главным врагом, от которого народ напрасно искал защиты.
И отношения его были совершенно другие, чем на Западе, — к боярам, городам, народу.
К боярам. На западе король был обязан своим сподвижникам (герцоги, графы), помогавшим ему покорить землю, а наш князь не имел никаких обязанностей к боярам, большей частью его родственникам, которые сопровождали его без всякой со стороны его нужды; не имели случая оказать ему никаких важных необходимых услуг — и только в случае неудовольствия могли оставить его.
К народу. С народом у нас князь имел дело лицом к лицу, как его защитник и судья, в случаях, впрочем, очень редких, за что и получал определенную дань, — вот в чем состояло его отношение, — а западный государь отделен был совершенно своими вассалами.
Переходим к боярам.
Бояре, сами по себе. Бояр и мужей, соответствующих западным воеводам, у нас было гораздо меньше, чем на Западе (в Галлии, Британии, Испании, Италии), куда пришли огромные войска-племена со множеством предводителей. Потому-то они не составили у нас особого класса, многочисленного сословия, сильного элемента, а были только передним рядом княжеской свиты, гвардии, дружины.
Отношения бояр к князю. Воеводы западные почитали себя почти равными королю, который без них ничего не значил, не мог владеть государством, не мог действовать, всего менее повелевать ими, а наши находились в полном распоряжении князя, — ближайшие исполнители его приказаний, — его родственники, слуги, наемники, без которых он мог обойтись всегда. Они зависели от князя, а на Западе князь зависел от них. Те делали, что хотели, а наши, что приказывал им князь.