VII. Система рек, текущих внутри земли, странное отделение от всех морей (Белого, Балтийского, Черного и Каспийского), вследствие принадлежности устьев иноплеменникам, мешали туземцам приходить в соприкосновение с другими народами, получать новые понятия, узнавать чужие выгоды и невыгоды и судить о своих. Мы оставались одни и шли своей дорогой, или, лучше, сидели дома, в мире и покое, и подчинились спокойно первому пришедшему.
Различия нравственные:
VIII. Характер славянский. Нет нужды входить здесь в доказательства, что одни свойства имеет северный человек, другие южный, западный, восточный; что кровь у одного обращается быстрее, чем у другого; что каждый народ имеет свой характер, свои добродетели и свои пороки. Славяне были и есть народ тихий, спокойный, терпеливый. Все древние писатели утверждают это о своих славянах, то есть западных. Наши имели и имеют эти качества еще в высшей степени. Потому они и приняли чуждых господ без всякого сопротивления, исполняли всякое требование их с готовностью и не раздражали ничем. Поляне платили дань хозарам, пришел Аскольд — стали платить ему, пришел Олег — точно так же. «Кому вы даете дань?» спрашивает Олег северян. «Хозарам». «Не давайте хозарам, а давайте мне», — и северяне начали давать ему.
Такая безусловная покорность, равнодушие, противоположные западной раздражительности, содействовали к сохранению доброго согласия между двумя народами, слившимися вскоре воедино. (Только в самых крайних случаях они стояли за себя: так, древляне убили Игоря, так, словене разделались с буйной дружиной Ярослава. Пришельцы понимали это и не доводили до крайностей.)
IX. Религия. Варяги-язычники встретились у нас со словенами-язычниками, и оставляли одни других в покое. А западные завоеватели встретились с христианами и начали действовать друг против друга, — новый источник ненависти, которого у нас не было.
Впоследствии варяги приняли христианскую веру и распространили ее между славянами, принявшими ее так же, по своему характеру, без сопротивления, по крайней мере, большей частью, а на Западе наоборот. У нас пришельцы сообщили религию туземцам, а там туземцы пришельцам.
И вера принята у нас восточная, во многом противоположная религии западной. Те получили ее из Рима, а мы из Константинополя. Не место заниматься здесь разбором отличий между обеими церквями; укажем только на те, которые соответствуют вышеописанным политическим отличиям: западная более стремится вовне, восточная углубляется внутрь; у них пропаганда, у нас сохранение; у них движение, у нас спокойствие; у них инквизиция, у нас терпимость. Действуя вовне, западная церковь вошла по необходимости в соприкосновение со светской властью и получила на время преимущество над ней, а наша, углубляясь внутрь, оставила светскую власть действовать, как ей угодно.
X. Образование. У западных племен, к которым пришли завоеватели, уже было образование, — и гражданское, и умственное, — кроме религиозного, о котором мы сейчас говорили. Каково же было им расстаться с этими сокровищами в жертву варварам! А у нас гражданского образования не было никакого, а только семейное, домашнее, которого пришельцы не коснулись. Новое гражданское образование привито у нас к дереву свежему, дикому, а там к старому и гнилому. Их здание выстроено на развалинах, а наше на нови. Мы получили гражданское образование от пришельцев, а западные племена дали им.
Столько различий положено в основание Русского государства сравнительно с западными! Не знаешь, которые сильнее: исторические, физические или нравственные! Каковы же они вместе, действуя одно на другое, укрепляя себя взаимно, приводя к одному концу!
Эти различия развивались впоследствии и представляли из Русской Истории, при общем (родовом) ее подобии, при единстве цели, совершенную противоположность с историей западных государств, что касается ее путей, средств, обстоятельств, формы происшествий, — противоположность, которую представляет наша жизнь и теперь, несмотря на все усилия, преобразования, перевороты, время.
Вот что надо иметь непременно в виду, скажем здесь кстати, рассуждая о Русской Истории, в каком бы то ни было ее периоде, произнося приговор ее событиям, разбирая ее достоинства и недостатки, хваля и порицая действующие лица, изъявляя желания или опасения для будущего времени. Иначе мы будем впадать в детские ошибки, то есть искать такие плоды, для которых не было семян, и оставлять без внимания другие, может быть, драгоценнейшие, потому что их нет нигде.