Каково было удивление Изяслава! Не медля, он отступил назад, и, как будто еще не веря слухам, послал сказать братьям: «Мы замыслили великое дело: поклянемся же еще, по обычаю наших отцов и дедов, пройти его в правду, не имети меж собою ни извета, ни тяжи, а с противными биться».
Давыдовичи отказались: «Для чего целовать крест без дела? Мы целовали его тебе: разве мы провинились?»
«Греха нет по любви поцеловать крест, и это еще душе на спасение, возразил посол, во исполнение наказа Изяславова. Вы стоите, братья, в крестном целовании, так я сообщаю вам вот что: до меня дошли слухи, что вы передались к Ольговичу и хотите меня убить вместо Игоря. Так ли это, братья, или не так?»
Давыдовичи не могли вымолвить ни слова. Они только взглянули друг на друга и долго молчали. Наконец, Владимир сказал послу: «Отойди пока прочь, посиди там, мы тебя позовем».
Долго они думали и советовались, видя свое разоблачение, и, наконец, призвали посла: «Брат! Точно — мы целовали крест Святославу Ольговичу. Жаль нам стало брата нашего Игоря. Суди сам, любо ли было бы тебе, если бы мы держали твоего брата. Пусти Игоря — он уже чернец и схимник, — и мы ездим подле тебя».
Посол привез Изяславу удостоверение, что Давыдовичи отступили от него. Тогда он отослал им крестные грамоты со следующими словами: «Вы целовали мне крест до моей смерти, и я изыскал вам волость, дал Новгород и Путивль, прогнал с вами вместе Святослава, взял жизнь его и разделил с вами, а вы теперь переступаете крест, ведете меня лестью и хотите убить. Вот же ваши крестные грамоты! Что ни будет, то будет! Бог со мною и сила животворящего креста!»
Деятельный Изяслав тотчас изменил все свои распоряжения и решился управиться прежде всего с новыми врагами: брату Ростиславу, уведомив о происшедшем, не велел он идти на Юрия, как положено было сначала, а спешить скорее к нему; Юрия же должны были удерживать новгородцы и смольняне, о чем сообщить в Рязань.
В Киев послал тогда же он известие к брату Владимиру, митрополиту Климу и тысяцкому Лазарю и велел им созвать киевлян на двор к святой Софии: пусть, де, посол мой скажет им мою речь о лести черниговских князей.
Сошлись все киевляне от мала до велика на двор к святой Софии и сели. Открылось вече. Князь Владимир сказал митрополиту: «Вот, брат Изяслав прислал двух мужей киевлян, чтобы они поведали братье своей, что над ним готовилось». Добрыня и Радило выступили и сказали: «Брат твой целует тебя, князь, кланяется митрополиту, целует Лазаря и киевлян всех!» Киевляне сказали: «Говорите, с чем вас князь прислал». Послы начали от имени князя: «Я объявлял вам, что хотел идти на дядю Юрия с братом Ростиславом и Давыдовичами и приглашал вас с собою, а вы мне отвечали, что не можете поднять руки на Владимирово племя, на Юрия, на Ольговичей же вызывались хоть с детьми. Теперь же, вот что я вам говорю: Владимир Давыдович и Изяслав, брат его, и Святослав Всеволодович, племянник мой, которому сделал я столько добра и который целовал крест мне, — ныне поцеловали против меня, к Святославу Ольговичу, и сослались с Юрием, а мне изменили, замыслили либо убить меня, либо захватить в Игоря место, но Бог меня заступил, и крест, который они мне целовали. Так собирайтесь же теперь ко мне, братья-киевляне, пойдем на Ольговичей к Чернигову, чего вы хотели, что мне обещали; поднимайтесь все от мала и до велика; кто имеет коня — на коне; у кого нет коня — в ладье. Ольговичи не меня одного хотели убить, а искоренить вас всех».
Киевляне в один голос воскликнули: «Рады, идем за тобою и с детьми, как ты хочешь. Слава Богу, что он избавил тебя и нашу братью от такой лести!»
Вдруг одному человеку вспало на ум сказать: «Хорошо, пойдем за князем, но надо подумать о себе: вспомним, братцы, что случилось при Изяславе Ярославиче — злые люди выпустили полоцкого Всеслава из темницы и поставили себе князем; нашему городу приключилось тогда много зла. И у нас есть враг — это Игорь; да сидит он не в темнице, а в святой Федоре. Убьем его, — да и пойдем к Чернигову, к нашему князю, кончать с ними со всеми».
Народ взволновался при этих словах. «Полноте, перестаньте, воскликнул молодой Владимир, брат Изяслав того не приказывал». «Знаем мы, слышалось в ответ, что он не приказывал, да мы сами хотим убить Игоря».
«Игоря блюдут сторожа. Его нечего бояться. Лучше пойдем прямо к князю».
«Нет, кричали киевляне, не слушая Владимира, добром не кончить с этим племенем, ни нам, ни вам».