Вот еще несколько мест из продолжения, и конец Слова.
От зари до вечера, день целый, С вечера до света реют стрелы, Гремлют остры сабли о шеломы, С треском копья ломятся булатны, Середя неведомого поля, В самом сердце Половецкой степи! Под копытом черное все поле Было сплошь засеяно костями, Было кровью алою полито, И взошел посев по Руси — горем!..
От усобиц княжих — гибель Руси! Братья спорят, то мое и это! Зол раздор из малых слов заводят, На себя куют крамолу сами, А на Русь с победами приходят Отовсюду вороги лихие!
Стонет Киев, тужит град Чернигов, Широко печаль течет по Руси, А князья куют себе крамолу, А враги с победой в селах рыщут, Собирают дань по белке с дому… А все храбрый Всеволод да Игорь! То они зло лихо разбудили: Усыпил было его могучий Святослав, князь Киевский великий… Был грозой для ханов половецких! Наступил на землю их полками, Притоптал их холмы и овраги. Возмутил их реки и озера, Иссушил потоки и болота! А того поганого Кобяка, Из полков железных половецких, Словно вихрь, исторг из лукоморья, И упал Кобяк во стольный Киев, В золотую гридню к Святославу.
Плачь Ярославны, супруги Игоревой.
Игорь слышит Ярославнин голос… «Там в земле незнаемой, кукушкой Поутру она кукует, плачет: „Полечу кукушечкой к Дунаю, Омочу бебрян рукав в Каяле, Оботру кровавы раны князю, На белом его могучем теле…“ Там она в Путивле раным рано». На стене стоит и причитает: «Ветр-ветрило, что ты, господине, Что ты веешь, что на легких крыльях Носишь стрелы храбрых воев лады! В небесах под облака бы реял, По морям кораблики лелеял, А то веешь, веешь-развеваешь На ковыль траву мое веселье…» Там она в Путивле раным рано На стене стоит и причитает: «Ты ли Днепр мой, Днепр ты мой Словутич! По земле прошел ты Половецкой, Пробивал ты каменные горы! Ты ладьи лелеял Святослава, До земли Кобяковой носил их… Прилелей ко мне мою ты ладу, Чтоб мне слез не слать к нему с тобою По сырым зарям на сине море…» Рано-рано уж она в Путивле На стене стоит и причитает: «Светлое пресветлое ты солнце, Ах для всех красно, тепло ты солнце! Что ж ты, солнце, с неба устремило Жаркий луч на лады храбрых воев! Жаждой их томишь в безводном поле, Сушишь-гнешь не смоченные луки, Замыкаешь кожанные тулы…»
Сине море прыснуло к полночи. Мглой встают, идут смерчи морские; Кажет Бог князь-Игорю дорогу Из земли далекой Половецкой К золотому отчему престолу. Ветер воет, проносясь по степи, И шатает вежи Половецки; Шелестит-шуршит ковыль высокий, И шумит-гудит земля сырая… Горностаем скок в тростник князь Игорь, Что бел гоголь по воде ныряет, На быстра добра коня садится; По лугам Донца что волк несется, Что сокол летит в сырых туманах, Лебедей, гусей себе стреляет На обед, на завтрак и на ужин. Вран не каркнет, галчий стихнул говор, И сорочья стрекота не слышно. Только дятлы ползают по ветвям, Дятлы тёктом путь к реке казуют, Соловьин свист зори повещает… (Вот) на небе солнце засветило, Игорь-князь в земле уж скачет Русской. На Дунае девицы запели: Через море песнь отдалась в Киев. Игорь едет, на Боричев держит, Ко святой иконе Пирогощей. В селах радость, в городах веселье, Все князей поют и величают, Перво — старших, а за ними — младших. Воспоем и мы свет-Игорь слава! Буй-тур-свету Всеволоду слава! Володимер Игоревичу слава! Вам на здравье, князи и дружина, Христиан поборцы на поганых! Слава князьям и дружине! аминь.
В жизни муромского князя Давыда и супруги его столько поэтических подробностей, что невольно зарождается мысль, не вошло ли в состав ее многое из Слова, посвященного этому князю? Замечательно, что есть еще муромское произведение — о князе Константине, в котором обнаруживается такой же склад.
СЛОВО ДАНИИЛА ЗАТОЧНИКА
Это слово полусерьезное, полушутливое, очень остроумное, замысловатое, наполненное пословицами и поговорками, рядом с местами из Священного писания, содержит просьбу, моление, к князю (вероятно, Юрию Владимировичу Долгорукому)[30] об оказании милости сочинителю, который сослан был на озеро Лаче (в нынешней Олонецкой губернии) и находился в крайней нищете.