Сами княжества не имели определенных границ, которые изменялись смотря по личным правам и обстоятельствам того или другого владевшего князя, иногда соединялись, иногда разделялись.
Но, говорят, где право, там и обида. Первоначальный обычай имел исключения: князь лишался права на тот город, которым не приходилось прежде владеть его отцу; он также мог потерять свое право за вину. Встречались недоразумения. Разные посторонние обстоятельства могли нарушить обычай: народное избрание, воля умирающего князя, имевшего почему-нибудь особенную силу, малолетство законного наследника. У иных князей недоставало терпения ожидать очереди, и они спешили воспользоваться благоприятными обстоятельствами, в которых случайно находились. Притом ломоть в чужой руке всегда кажется длиннее, чем в своей; стремление усиливаться, распространять свои владения за чужой счет, обнаружилось еще в первом периоде, когда бывало только по два, по три князя; теперь же, когда число их с каждым годом становилось больше и больше, споры возникали гораздо легче, за которыми следовали распри и междоусобие: князья начали волоститься, воевать между собой за владения, ценимые по мере доходов, и входить в союзы с этой целью, под тем или другим предлогом, по тому или другому праву. Ни княжеские съезды, которые придумал Владимир Мономах, представитель удельного периода с хорошей его стороны, ни убеждения духовенства, всегда ревностного к прекращению междоусобий, не могли воспрепятствовать развитию этого зла. Во всех княжествах происходили одни и те же явления: войны, впрочем, не слишком кровопролитные. Иногда они уменьшались, благодаря способностям того или другого великого князя; иногда увеличивались вследствие побочных обстоятельств. Война вообще была главным занятием князей.
Кроме междоусобий — они должны были беспрестанно стеречь Русскую землю от набегов литовцев и кочевых половцев, которые заместили на юге печенегов, и отражать их нападения. Иногда же они сами призывали их на помощь против своих соперников.
Дружина, которая разделялась на старшую и младшую, бояр и отроков или детских, жила одной жизнью с князьями. Дружиной всякий князь дорожил потому, что она составляла всю его силу, и без нее он был, как без рук: от дружины он получал первую помощь и первый совет. «С добрым думцею, говорит Даниил Заточник, князь высока стола додумается, а с лихим думцею и малого стола лишен будет». Дружина обходилась с князьями запанибрата, участвовала во всех их делах, и пировала с ними вместе. Она не водворялась нигде на постоянное жительство, а следовала постоянно за своим князем, от которого, разумеется, всегда могла ждать лучшего, чем от чужого, приходившего на его место со своими людьми. Если князю надеялся где-то устроиться лучше, то и дружина его также, а положительное содержание, кормление, определялось везде, вероятно, одинаково, из предназначенных на то волостей.
Княжеский обычай столонаследия имел, следовательно, великое влияние и на отношения дружины к государственному устройству: как в первый, норманнский период Русской истории, не могло установиться у нас на особых правах высшее гражданское сословие, аристократия, потому что дружина была не постоянной, а сборной, иногда даже наемной, сбродной, часто переводилась и возобновлялась, и состоя при всяком князе из новых пришлых людей, всегда на особенных условиях, зависела от князя, — так и в удельный по преимуществу период, странствуя за князьями из города в город, без поземельной, наследственной собственности, а только с правом, или лучше, обычаем пользования, притом очень малочисленная и рассеянная по отдельным княжествам, она не могла составить сильного сословия и всегда находилась в полной зависимости от князей, как князья зависели от нее, — они были связаны между собой одинаковыми выгодами.
Переходя обыкновенно с князем, бояре имели право переходить от одного князя к другому, оставляя в том и другом случае частные свои владения, если у кого какие были. Они дорожили этим правом перехода, которое сочлось бы наказанием на Западе, где всякий прирастал к тому месту, к тому владению, которое досталось ему при первом дележе и поступало в его роде от поколения к поколению. Об оседлости у бояр не было мысли, как и у князей. Война была главным их занятием, вместе с князьями.