Князь был везде главным судьею, а княжий двор — местом суда.
При обозрении жизни Всеволода Ярославича (ум. 1093) сказано о его старости: «людем недоходити княже правды, начаша тиуны грабити, людей продавати (облагать пенями), сему не ведущу в болезнех своих».
«Заутренюю воздавши хвалу Богови, говорит Мономах в своем поучении детям, и седше думати с дружиною, или люди оправливати… И худаго смерда, продолжает он, ставя себя в пример, и убогия вдовицы не дал есмь сильным обидети».
«Нам стати пред Святославом», говорят волхвы (ок. 1071 г.) боярину Яну, их судившему.
При вступлении на стол Игоря Ольговича (1146): «почаша Кияне складывати вину на тиуна на Всеволожа на Ратьшу, и на другаго тиуна Вышегородьского, на Тудора, рекуче: Ратша ны погуби Киев, а Тудор Вышегород, а ныне… целуй нам крест; аще кому нас будет обида, то ты прави».
«Все богатство в един день, месяца Сентября в 7 (1229), говорит Суздальская летопись, отъяся (от епископа ростовского Кирилла) никакою тяжею, судившю Ярославу тако, ту сущу ему насонме. Бяшеть бо Кирил богат зело, кунами и селы, и всем товаром, и книгами, и просто рещи — так бе богат всем, так ни един епископ быв в Киевской области. Он же о всем о том вздасть Богови хвалу, пострижеся в схиму… а что ся ему оста, то раздая любимым и нищим».
Осенью и весной князь объезжал все свои волости, по древнему норманнскому обычаю, и, собирая дань, творил везде суд и правду, как ему Бог на сердце полагал, что составляло вместе и важнейший источник его доходов.
Эти объезды назывались в древности путями: «Всех путей, говорит Мономах, (совершил я) 80 и 3 великих, а прока не испомню меньших».
Впоследствии пути назывались чаще полюдьями, которые упоминаются в грамоте великого князя Мстислава Владимировича (1125), в грамотах смоленского князя Ростислава Мстиславича (1150), и в свидетельствах летописей о времени великих князей суздальских, Юрья Долгорукого и сына его Всеволода (1154, 1190).
Место князя по городам и волостям занимали определенные им посадники и тиуны, как это видно из вышеприведенных мест о великом князе Всеволоде Ярославиче и Игоре Ольговиче. Это видно и из следующего места Суздальской летописи об управлении Ростиславичей, по кончине великого князя Андрея Боголюбского: «седящема Ростиславичема в княженьи земли Ростовьскыя, роздаяла бяста по городам посадничьство Русьскым детьцким; ониже многу тяготу людем сим створиша продажами и вирами. А сама князя молода бяста, слушая боляр, а боляре учахуть я на многое имание».
Естественный здравый смысл, на степени своего развития в данное время, указания и требования обстоятельств, сообразно с принятыми обычаями, — вот какие были главные основания для решения всех дел и споров между князьями: так решались они и вообще в народе назначенными от князя и избранными лицами.
Лицо князя в городах и волостях представляли мужи, им посаженные, его наместники, посадники, которые управляли народом.
Сборщиками податей, блюстителями доходов княжеских, облагателями и взыскателями пропаж или пеней по суду за вины, были тиуны.
В Русской Правде, распространенной после Ярослава, упоминаются следующие должностные лица: тиуны княжие, управители княжие, боярские, т. е. исполнявшие эту должность в волостях боярских; огнищные — у огнищан; конюшие — над конюхами (за убийство тиуна кон. полагалась высокая пеня, 80 гривен) ратайные или сельские княжие — над земледельцами, сельские старосты (за них полагалось по 12 гривен).
Тиунами назывались и вообще управляющие. Так, Изяслав Мстиславич (1149) послал «мужи своя и тивуны своего деля товара и своих деля стад, а мужи одни сами поехали, а другие послали своих тивунов» для разбирательства к Юрию Долгорукому. Ростислав, по смерти дяди Вячеслава (1154) «созва тивуны и ключники».
Тиуны вообще не пользовались доброй славой, как то видно, например, из приведенных выше свидетельств летописей и из известного в древности вопроса: «Где быти тиуну на оном свете?» То же подтверждают слова Даниила Заточника: «Не имей себе двора близ княжа двора, не держи села близ княжа села: тиун бо его яко искры; аще от огня устержешися, но от искры не можешь устрещися жжения порт».
В Русской Правде значатся еще следующие должностные лица.
Вирники — чиновники, определявшие (?) и взыскивавшие виру и получавшие за то определенное вознаграждение. Помощники у них были из отроков или детских. (Слово судья, встречающееся однажды, употреблено, вероятно, в нарицательном смысле и относится или к посаднику, или к тиуну, вирнику).