Сестра не ответила, только сгорбилась еще сильнее.
- Знаешь... - Я вытащила из прически Тауры несколько прядей и принялась заплетать косу. - Я тут хотела спросить насчет одного человека, такого высокого, черноволосого. У него еще глаза голубые, ну и характер, похоже, отвратительный. Не в курсе, кто это? Он мне Нера напомнил...
Таура вздрогнула, побледнела и тронула меня за руку.
- Веа, ты с ним аккуратнее, я не доверяю ему. Он младший брат Нера. Но я про него мало что знаю. Кажется, его Линдом зовут...
- Линд, значит? - Я завязала бантик на косе. Сестра что-то не договаривает. А не этот ли Линд разбил моей сестричке сердце? Должно же быть объяснение ее настроению? На первый взгляд, версия убедительная. - Бледненькая ты, сходила бы, отдохнула.
- А гости?
Я кинула взгляд на тетю Гризетту и доктора, которые, вдоволь напевшись, перебрались на стол, и теперь лихо отплясывали гномий танец. Восторженная публика громко хлопала в ладоши, отбивая такт.
- Гостей сейчас волнуют другие проблемы - например, как на ногах устоять. Особенно Одаренных. Иди, я позову тебя, когда будем завершать праздник.
Таура с благодарностью посмотрела на меня.
- Спасибо.
- А это тебе подарок от Нера. Он тебя долго искал, не смог остаться.
Таура взяла в руки коробочку и легко ее тряхнула. Внутри что-то зазвенело, и сестрица улыбнулась. Ну вот, узнаю наконец-то родную сестру! Любопытство у нас - черта фамильная.
- Нер опять за свое? - Таура счастливо вздохнула. - Вечно у него дела...
Я долго провожала взглядом хрупкую фигурку сестры, будто бы уносимую ветром, такую беззащитную и странно одинокую... больно и страшно за нее. Если так будет продолжаться, то от нее только тень и останется.
Вздрогнув, я закуталась в кофту: сердце неприятно кольнуло дурное предчувствие. Наверное, устала за день, вот и нервничаю по пустякам.
***
Ночь выдалась темная, чуть зловещая. Ветер с тихим завыванием носился в кронах деревьев и сгонял тучи в центр неба. Пахло влажной травой, свежестью и грозой.
В приглушенном свете фонариков гости казались тенями. Многие разошлись, но кое-кто остался: обрывки их разговоров носились в воздухе. Туда-сюда сновали гномы, прибирая пустые блюда, живо разбрасывая остатки снеди по ведрам, и ворча под нос что-то о бестолковых и ненасытных магах.
- Веа, где Таура? - Звонкий голос мамы заставил меня подпрыгнуть на стуле и выругаться. За что я немедленно получила подзатыльник. - Никакой брани в доме!
- Да отдыхает она! - раздраженно выдохнула я. - Если надо, я за ней схожу.
- Сходи-ка, ладно? - Мама убрала со стола тарелки, расписанные Солонием, и вздохнула. - Пропасть, я когда-нибудь от этой гадости избавлюсь? Чтоб этого Солония...
- Никакой брани в доме! - строго отчитала я маму прежде, чем удалиться. Надувшись, она махнула рукой, но возражать не стала.
Стоило мне войти в усадьбу, как я поняла: что-то не так, что-то изменилось... Знакомые предметы, любимое вельветовое кресло в прихожей, скрип пятой ступеньки на лестнице - всё это было привычным, успокаивающе родным. Но всё равно мне стало не по себе: изменилась сама атмосфера.
Усадьба будто спала - погруженная в свои раздумья, мрачная, древняя... Мне показалось, что кто-то тихо нашептывает в темноте слова старой магической песни. Бред, конечно, игра сознания. Испугалась темноты, как маленькая девочка!
Я щелкнула по флакону со светом, надеясь, что непонятное чувство испарится вместе с тьмой. Свет загорелся, чувство осталось.
- Тай! - Я подошла к лестнице на чердак. Надеюсь, сестра услышит - совсем не улыбается идти наверх... особенно, когда сердце тревожно замирает от страха.
Надежда, увы, не оправдалась. Таура не отозвалась - верно, заснула. Я постояла еще немного, прислушиваясь к шепоту дома, потом схватила со стены переносной фонарик и медленно двинулась наверх. Воображение услужливо рисовало кошмары - от монстра с синими руками до злобного, жаждущего мести, Отреченного[3]. Какие глупые мысли!
Ступеньки всегда слегка поскрипывали - обычно на это не обращали внимания, но сейчас, в ночной тишине, скрип резал уши, словно оркестр расстроенных скрипок... или современная музыка с ее бесконечно повторяющимися звуками. Что одинаково отвратительно, если честно. То ли дело древняя музыка - неуловимая, мягкая, погружающая в мир грез наяву.
Я вспомнила любимую мелодию и шепотом напела ее. "Избранник мира грез, куда ты держишь путь? Ужель надеешься вернуть..." Я нахмурилась, пытаясь вспомнить строчку, но так и не вспомнила. Плюнув на это неблагодарное занятие, я быстро перепрыгнула оставшиеся ступеньки.