Глава 31. Черный огонь
«Смерть – всего лишь начало», - говорят альвены. Возвращение домой, далеко не последний путь. Все возвращается, все приходит снова, идет волнами круг за кругом, и неизменно застывает, чтобы возродиться вновь. Жизнь похожа на листопад, волшебный хоровод листьев… они кружатся и кружатся. Умирают осенью, чтобы возродиться весной.
Нет смысла бояться. Она приходит ко всем – люди называют ее смертью, а альвены освобождением души. После нее все заканчивается. Нет эмоций. Нет страха. Нет метаний и отчаянья, нет надежды и любви. Все, что есть – это жизнь. Жизнь огромной Вселенной, великая мысль.
Но иногда приходится возвращаться.
Одна из звезд блеснула и сорвалась вниз. Она падала все ниже и ниже… пока я не поняла, что это я лечу вниз! Ветер бушевал вверху, а внизу кружились разноцветные листья.
Я упала на мягкий ковер из листьев и долго не поднималась, вдыхая их запах, наслаждаясь эмоциями и телом, чувствами, страхами, отчаянием и надеждой! Я чувствовала! О, что это за чувства были – замирание сердца, тревога, легкий страх и любовь. Привязанность. Воспоминания. Я не могла надышаться, ловила каждое движение. Вспоминала.
Что-то важное.
Подняв голову, я посмотрела вверх, - крона дерева была так похожа на звездное небо, - и тихо прошептала:
- Спасибо.
Легкий ветер подхватил листья вокруг меня, закружил их и пробежался по горящим звездам миров. Древо мира грез – легенда, тайна… Дерево говорило со мной – пусть не словами, но говорило и наполняло силой, злостью, смелостью, отвагой.
Границы стерты, но битва не выиграна.
Душа рвалась за ветром, звала вперед, и я подчинилась. Я бежала за ветром, догоняя желтые листья, перепрыгивая ямы и заставляя дорогу изменяться. Ветер вынес меня через туман – границу миров - и выбросил в реальный мир. Пещера изменилась, будто дымом подернулась; все казалось размытым, нечетким и невероятно красивым. Это был реальный мир – и в то же время мир снов.
Я встала в полный рост и, выпрямившись, гордо посмотрела на врага. Страха не было – ни у меня, ни у него. Отныне мы равны.
- Мы одинаковы, Веара. И вместе сможем свергнуть Создателя.
- Нет.
Аглос оттолкнул от себя Нера, - тот упал на колени и опустил голову так низко, что коснулся лбом земли… кажется, на лице Нера слезы? Странно видеть его таким… я перевела взгляд на Аглоса и прищурилась. Все остальное потом, сперва – мой враг, тот, кто должен исчезнуть, раствориться во тьме; я обязана справиться.
У меня нет выбора.
Аглос глубоко вдохнул, расправил плечи и выступил на свет. Спокойно, с достоинством и с яростью хищника. Черный вихрь следовал за ним, и я увидела: он стал почти равным Надзирателю. Смотрящий, один из богов этого мира.
Ему нужна последняя сила, чтобы стать Надзирателем, - моя, - но он ее не получит.
- Мне придется убить тебя.
- Верно. Я бросаю тебе вызов, Аглос.
Я знала, на что иду. Знала – я могу проиграть, и на этот раз не вернусь. Но рядом дорогие мне люди. Линд… Нер… даже он. Ради них, и ради Тауры, и ради себя, - но я должна победить. Любой ценой.
- Ты уже не принадлежишь этому миру. - Аглос приблизился, подцепил мой подбородок пальцем и заставил меня посмотреть в сторону Линда. Линда и… меня. – Они тебя даже не видят.
Линд стягивал к моему телу энергию. Он надеялся спасти меня, и я видела по его лицу, что он готов умереть ради этого. На миг мне стало грустно и печально, - только на миг. Душе не нужны эмоции. Все, что я знаю – я должна защитить Линда и Нера.
- Зато меня видишь ты! - Я перехватила руку Аглоса и сдернула его за собой в другой мир.
***
Невыразимо яркий мир, неестественный и оттого жутковатый. Справа от меня возвышались врата в три человеческих роста: створки плотно закрыты, по бокам вьются древние символы, которые изменяются, перетекают один в другой, складываясь в слова-печати. Что-то эти слова удерживали по ту сторону врат, что-то, от чего мурашки по коже.
Некогда разбираться. Я упала на живот, на изумрудную траву, резко оттолкнулась и взлетела над землей. Аглос не зря радовался своей же смерти: с этим миром теперь можно делать все, что угодно. Огромная сила, власть – то, чего он жаждал больше всего. Он, но не я.
У меня лишь одно преимущество: против Аглоса ополчились все Надзиратели – уж это-то я чувствовала.
Но у Надзирателей связаны руки, они не имеют права вмешиваться в мир грез, мне придется справляться самой. И все же… я мягко приземлилась на обе ноги и развернулась.