Дагеклан нахмурился.
— Не вижу ничего смешного, барон. То, что вы смогли победить меня в единоборстве, еще не дает вам права насмехаться над традициями.
Эзра взмахнул рукой, отчего сокол распушил крылья и слегка ими помахал, удерживая равновесие.
— Полно, месьор, — пробасил барон, — я вовсе не насмехаюсь. Мы бились на славу, и если бы у тебя не лопнула подпруга, вряд ли бы я тебя свалил. Тем не менее, правила есть правила, и ты мой пленник. Признаюсь, когда Фабио привезет выкуп, и мы расстанемся, мне будет тебя не хватать.
Рыцарь тяжело вздохнул. При всем желании он не мог ответить барону такой же любезностью. Да, Эзра Рыжий оказался человеком вполне благородным, поселил своих пленников в просторной комнате на втором этаже (правда, кровать там была одна, и Дагеклану приходилось делить ложе с виконтом) и, получив слово не пытаться бежать, ни в чем не стеснял их передвижения по замку. Сегодня он даже пригласил их с собой на охоту, которая удалась на славу. В другое время Дагеклан благословил бы судьбу, что попал в руки столь достойного нобиля, что, признаться, было редкостью не только в Немедии, но даже и в более просвещенной Аквилонии. Однако некоторые обстоятельства заставляли рыцаря считать каждый день в ожидании оруженосца, отправленного к друзьям — кампанариям за деньгами.
Проклятая подпруга!
А ведь поначалу он был уверен в победе.
Когда владелец замка Иш взобрался в седло и изготовился к бою, Дагеклан отметил про себя, что лошадь Эзры Рыжего тяжеловата, а всадник не очень крепко сидит в седле. Отъезжая к противоположному краю площадки, барон казался неловким и ехал, привставая на стременах, обнаруживая просвет между собой и седлом. По своему богатому опыту рыцарь знал, что главное в поединке на копьях — суметь перейти перед столкновением на полный галоп. Кто отваживался не придерживать коня, тот и побеждал. Барон не казался способным на подобную удаль, и Железная Рука решил, что свобода уже плещет, подобно вымпелу, на кончике его копья.
Они понеслись навстречу друг другу. В последний момент Дагеклан понял, что ошибся относительно своего противника. Как, впрочем, и его лошади: она летела, подобно вихрю, вытянув шею и раздувая ноздри.
Еще он подумал, что Эзра Рыжий, пожалуй, лучший копейный боец из тех, с кем доводилось встречаться.
Копья их треснули одновременно, угодив в оковку щитов.
— На мечах! — рявкнул барон и, развернув коня, ринулся на противника.
Они принялись рубиться посреди площадки, уже взрыхленной копытами и ставшей похожей на вспаханное поле. Они делали выпады, нанося удары клинками, венцами щитов и рукоятками мечей. На стороне барона была сила, на стороне Дагеклана — ловкость.
Потом лопнула подпруга, и рыцарь, не удержавшись после очередного удара, упал на землю вместе с седлом…
— Что-то ты сегодня особенно мрачен, Дак, — услышал он бас Эзры и мотнул головой, отгоняя тяжелое воспоминание. — Беспокоишься о своем оруженосце? Надеюсь, ваши кампанарии дадут ему охрану?
— Охрану ему дадут, но не в этом дело. Даже если Фабио протрубит у ворот завтра поутру, я все равно не успею выполнить то, что намечал.
— Что же?
— Есть один старый должник в Тарантии, я хотел встретиться с ним на турнире, который устраивает аквилонский король на Праздник Плодов. Теперь мне не поспеть, разве что полечу по воздуху.
— Так что же ты раньше молчал! — воскликнул Эзра и треснул кулаком по подлокотнику. Сокол взмахнул крыльями — поводок натянулся, и птица снова села барону на руку. — Я отпустил бы тебя под честное слово!
Дагеклан не смог сдержать улыбку. Поистине, Эзра Рыжий был достоин хоть сейчас вступить в Орден кампанариев!
— Благодарю тебя, месьор, — сказал рыцарь прочувствованно, — но теперь уже поздно о сем говорить.
— Говорить никогда не поздно. Особенно под шум дождя. Кажется, буря разыгралась не на шутку — чем так сидеть, расскажи лучше об этом деле.
— Позволь мне помолчать.
В глазах Эзры мелькнули лукавые искры.
— Эй, дочка, — позвал он, — попроси-ка ты месьора рыцаря. Даме он не откажет.
— Расскажите, месьор Дагеклан, — сказала Абегальда, отрываясь от вышивки. — У нас тут так мало развлечений.
— Я слышал балладу, сочиненную тровером Саавардом Тарантийским, — вступил виконт. — Она называется «Подвиги Дагеклана». Но хотелось бы услышать о них из первых уст…