Тяжкая болезнь вынудила епископа Игнатия летом 1861 года подать прошение об увольнении на покой в Николо-Бабаевский монастырь, где он провёл свои последние годы и мирно преставился ко Христу.
Но не великие архиерейские и пастырские заслуги принесли святителю Игнатию (Брянчанинову) поистине всемирную славу, а его литературные труды, в которых он явился замечательным духовным учителем того, как в жизненном водовороте человек может сохранить верность Христу, возгревая постоянно в сердце своём огонь любви и преданности Богу.
Перечислим основные литературные труды святителя Игнатия (Брянчанинова): «Аскетические опыты» в 2 томах; «Слово о смерти» и примыкающее к нему по смыслу «Слово о чувственном и духовном видении духов»; «Слово о человеке»; «Приношение современному монашеству», которое сам святитель назвал духовным завещанием, содержащее разнообразные наставления о внутренней и внешней жизни монашествующих.
Особое место среди произведений святителя Игнатия занимает составленный им «Отечник», содержащий избранные изречения древних святых отцов и краткие повести из их жития. В этот «Отечник» вставлено много ценных комментариев самого святителя Игнатия, помогающих современному христианину правильно понять и применять в жизни аскетические наставления великих подвижников древности.
Несколько томов занимают письма святителя Игнатия разным лицам, также содержащие множество полезных советов по борьбе со страстями.
Главные стволы Паисиева древа в России
Духовное движение в России под влиянием старца Паисия можно разделить на несколько главных стволов, которые условно назовём: северный, центральный и южный. И особо упомянем о сибирской ветви Паисиева древа — великих молитвенниках: преподобном Василиске Сибирском, преподобном Зосиме (Верховском) и праведном Петре (Мичурине). К этой же ветви мы отнесём и преподобного Макария Алтайского (Глухарева); он был учеником Глинского старца и настоятеля преподобного Филарета (Данилевского), но впоследствии главным жизненным подвигом отца Макария стало его миссионерское служение в Сибири, на Алтае.
Южный ствол — это в первую очередь Площанская и Глинская пустыни.
Северный ствол имел своими главными центрами Валаам, Александро-Невскую Лавру и Александро-Свирский монастырь.
Центральный ствол Паисиева древа распространился, в основном, в Москве, во Владимирской губернии, в Оптиной пустыни, в Брянском Свенском монастыре и в Белобережской пустыни, в Рославльских лесах на Смоленщине, в Саровской пустыни.
Названные монастыри нужно рассматривать только как наиболее заметные ветви Паисиева древа, которое насамом деле охватывало не десяток, а более сотни русских монастырей.
Хотя Оптина пустынь по своему географическому положению определённо относится к центральному стволу, но число прославленных святых и подвижников благочестия, связанных с этим монастырём, так велико, и число обителей, получавших духовное окормление от оптинских старцев, тоже так велико, что фактически Оптина пустынь являет собой особый ствол духовного древа преподобного Паисия (Величковского).
Южный ствол Паисиева древа
Южный ствол Паисиева древа — это главным образом Площанская и Глинская пустыни.
Площанская пустынь
История Площанской пустыни уходит вглубь веков и недостаточно изучена. Но достоверно известно, что обитель была разорена поляками в начале XVII века и после 1613 года начала возобновляться иеромонахом Киево-Печерской лавры Прокопием.
По-видимому, первым из учеников преподобного Паисия (Величковского), поступившим в Площанскую пустынь, был схимонах Афанасий (Захаров). Это произошло в 1815 году. До принятия монашества отец Афанасий был кавалерийским офицером, но потом удалился от мира и провёл семь лет под руководством преподобного Паисия (Величковского) в Нямецком монастыре, в Молдавии. Затем он вернулся в Россию и, побывав в разных монастырях, поступил наконец в Площанскую пустынь.
В Площанской пустыни иноки вскоре поняли духовную опытность отца Афанасия, и многие из них стали ежедневно приходить к старцу ради спасения души и духовного утешения. Для всех он находил простое слово, говорил с крайним смирением, как ничего не значащий. Любил назидать чужим примером, рассказывая о своих встречах с преуспевшими иноками.