Отцы говорят, что подробное изъяснение блудных помыслов и дел напрасно, что довольно объяснять их кратким общим словом, что воспоминание о них сквернит уста и помыслы. Так ли это?
Это так. Отцы были опытнее нас в душевных делах. Но каждому человеку различное правило. Иной старец может бесстрастно и безвредно выслушать твоё исповедание; да и ты, положим, можешь не очень страстно и с сокрушением исповедываться подробно, и ко смирению твоему посрамить себя: потому и подробное исповедание (хоть и редко) бывает на пользу. Но видно старцы знали великое милосердие Божие, не желающее крайнего пристыждения нашего; потому и заблагорассудили исповедание худых помыслов сократить. Иногда тебе диавол внушит их: и ты будешь являть не свои помыслы, а его навевание, и он поругается тебе во благом. Иногда и старец, не очень твёрдый, не вывеет скоро помыслы твои из уха своего сердечного.
Каков старец. Лучше умалчивать о подробностях помыслов, а сказать только вообще, что были хульные помыслы на вас. Диавол иногда хочет поругать и похулить твоими устами старца, а ты потешишь диавола, ставши его передатчиком. Если же старец опытен, то он, не злобясь, тебе это разъяснит; а если малосилен, то возмутится, особливо если такая брань твоя будет продолжительна. Старец может отринуть тебя за твою и свою неопытность. Обличение старца редко Господь попущает сделать младшему, хотя мы должны возлюбить обличающих нас.
Мне сказывал один Коневский пустынник, что занимаясь немалое время умным вниманием, он не мог отличить свои помыслы от вражеских. Враг, увлекая мысль твою на что-либо, не говорит тебе: «Иди, сделай то и то»; а как будто думает за тебя, и говорит тебе мыслию твоею: «Мне хочется сделать то и то; я полагаю, что это полезно, а это вредно; я решился на то и то». И всё это частенько не твои, а вражеские помыслы, прикрытые твоим или его я. Ты полагаешь, что это твои мысли; нет, ты только слушаешь вражеские внушения.
Оставим их, это их дело. А могут ли они свои правила выполнить, например, если исповедников у иного 500 в три часа?
Кого посетит Господь тяжким испытанием, скорбию, лишением возлюбленного из ближних, тот и невольно помолится всем сердцем и всем помышлением своим, всем умом своим. Следственно, источник молитвы у всякого есть; но отверзается он или постепенным углублением в себя, по учению отцев, или мгновенно Божиим сверлом.
Да! Кто выставляет на вид своё ублажение, в тех сомнительно. Иногда мы хвалимся и нашими молениями, а между тем далеки от Царицы Небесной. Матерь Божию восхвалим Ея добродетелями — чистотою, смирением, а не нашим велехвалением.
Слова святых деяньми читай.
Оттого, что сердце твоё не сокрушенно. Кто болит любовию к ближнему, тот мало замечает их глупости, а молит Господа со страхом, да внушится, что сказать ближнему на пользу, и дело совета исполняет благоговейно, яко дело Божие. Иногда и после молитвы не находишь ответа полезного: тут устыждаешься и окаяваешь самого себя. При таком чувстве собственного недостоинства — не до глупостей человеческих; готов всякому сказать: помолися обо мне, раб Божий.
Преподобный Макарий Оптинский
Преподобный Макарий Оптинский (в миру — Михаил Николаевич Иванов) родился в 1788 году в небогатой, благочестивой дворянской семье, в Орловской губернии. Жили они недалеко от монастыря и часто посещали богослужения. «Имея перед глазами тихую иноческую обитель, из которой ежедневно доносился звон колоколов, призывающий иноков к молитве, возрастал будущий инок и молитвенник, ещё тогда неведомый миру», — так описывал современник первые впечатления будущего старца.
В четырнадцать неполных лет он уже начал работать бухгалтером и отлично справлялся с этой ответственной должностью. После смерти отца юноша уехал в деревню, чтобы управлять своим небольшим поместьем. Управлялон умело, но за большой прибылью не гнался, потому что не искал богатства, не мечтал о карьере, не обольщался миражами светского успеха.