Рис. Цезарь в соответствии с метафорой репрезеитациониста.
Но из хода наших рассуждений следует, что использование метафоры такого типа противоречит всему, что мы знаем о живых существах. Мы сталкиваемся с труднопреодолимым препятствием, потому что единственной альтернативой точке зрения на нервную систему как систему, оперирующую с мысленными образами, кажется отрицание окружающей реальности. Действительно, если нервная система не оперирует (и не может оперировать) с образами окружающего мира, то что обусловливает необычайную функциональную эффективность человека и животных и их недюжинные способности к обучению и манипулированию окружающим·5 Если мы отрицаем объективность познаваемого мира, то разве мы не оказываемся в ха осе полнейшего произвола, ибо в таком случае возможно все?
Ситуация напоминает хождение по лезвию бритвы. С одной стороны, нас поджидает ловушка — мы не сможем понять феномен познания, если допустим существование информирующего нас мира объектов, поскольку сам механизм делающий это «информирование» возможным, отсутствует. С другой стороны, нас подстерегает другая опасность — хаос и произвол необъективности, где все кажется возможным- Нам необходимо научиться выбирать среднюю дорогу — путь, проходящий прямо по лезвию бритвы (рис. 35).
В самом деле, мы не должны попадать в ловушку, уготовленную предположением о том, что нервная система оперирует с образами мира. Это действительно ловушка, так как подобное предположение ослепляет нас лишая возможности осознать, что нервная система все время функционирует как определенная операционально замкнутая система. В этом мы убедимся в следующей главе.
Рис. 35. Эпистемологическая одиссея: плавание между Сциллой — чудовищем репрезентационизма и Харибдой — водоворотом солипсизма.
Но мы должны избежать и другой опасности — отрицания окружающей среды в предположении, что нервная система функционирует в полном вакууме, где все верно и все возможно. В этом — другая крайность, а именно: абсолютное когнитивное одиночество, или солипсизм, классическая философская традиция согласно которой существует только внутренняя жизнь каждого. Опасность же заключается в том что подобная точка зрения не позволяет объяснить, каким образом существует надлежащая пропорция, или соизмеримость, между функционированием организма и окружающим его миром.
Эти две крайности, или ловушки, существовали с самых первых попыток понять познание. Ныне превалирует репрезентационалистская крайность, в другие времена предпочтение отдавалось противоположной точке зрения.
Теперь мы намереваемся изложить способ, позволяющий рассечь этот явный гордиев узел и найти естественный подход, позволяющий избежать бездн по обе стороны лезвия бритвы. Внимательный читатель, наверное, уже догадался, что именно мы собираемся сказать, ибо это уже содержится в сказанном ранее. Ключ к решению в том, чтобы следовать точному логическому расчету. Это означает, что мы не должны терять из виду то, что утверждали в самом начале: все сказанное сказано кем-то. Решение, как и во всех случаях видимых противоречий, лежит в уходе от противопоставления и в изменении характера вопроса с тем, чтобы он охватывал более широкий контекст.
В действительности ситуация проста. Как наблюдатели мы можем рассматривать единство в различных областях, в зависимости от тех операций различения, которые мы проводим. Так, с одной стороны, мы можем рассматривать систему в той области, в которой действуют ее компоненты, в области ее внутренних состояний и структурных изменении При таком подходе для внутренней динамики системы окружающая среда не существует — она не нужна. С другой стороны, мы можем рассматривать единство, которое взаимодействует также и со своей окружающей средой, и описывать историю его взаимодействий с этой средой. В этом случае, если наблюдатель может установить отношения между некоторыми свойствами окружающей среды и поведением единства, несущественной становится внутренняя динамика такого единства.
Ни один из этих двух вариантов описания сам по себе не является проблемой: оба описания необходимы для нашего понимания единства. Именно наблюдатель со своей внешней точки зрения коррелирует оба эти описания. Именно он осознает, что структура системы определяет ее взаимодействия, и выделяет те конфигурации окружающей среды, которые могут запускать структурные изменения в системе. Именно наблюдатель убеждается, что окружающая среда не определяет и не направляет структурные изменения системы. Проблема возникает, когда мы, сами того не замечая, переходим из одной области в другую и тре буем, чтобы устанавливаемые нами соответствия между областями (поскольку мы видим обе области одновременно) в деиствительности были составной частью функционирования единства — в данном случае организма и нервной системы. Если мы будем неукоснительно следовать принципу логического расчета, то отмеченное осложнение исчезает; мы осознаем существование двух описанных выше подходов и объединяем их в один более широкий. В результате отпадает необходимость отступать на позиции репрезен-тационализма или отрицать, что система действует в окружающей среде знакомой по истории структурного сопряжения.