— Правда? — глупо переспросила она.
Его лицо стало серьезным.
— Да. Уходи, Каролина. Я слишком стар для тебя.
— Нет.
— Да. Иногда мне даже кажется, что я родился стариком. Я слишком циничен, я законченный эгоист, ты будешь со мной несчастна.
— Но ты же не знаешь наверняка…
— Знаю.
Каролина не отрывала от него взгляда. Господи! Как же она хочет его! До боли, до отчаяния! Ни о чем другом она не могла думать вот уже несколько дней. Что же делать? Ответа у нее не было — она слишком неопытна в этих делах.
— Я ведь не понравилась тебе тогда, когда мы только познакомились, — прошептала она. — Твоей первой реакцией было…
— Беспокойство, — мягко закончил он фразу.
— Беспокойство?
— Ммм. Ты смотрела на меня своими большими доверчивыми карими глазами, и я понял, что ты можешь попасть в беду.
— Но я показалась тебе привлекательной?
— Да.
— Но в таком случае…
— Нет.
— Что ж, очевидно, ты не испытываешь те же чувства, что и я, — откровенно заявила она.
Он улыбнулся.
— Боюсь, что испытываю.
— Но у тебя большая сила воли?
— Очень большая.
— Но я же не прошу тебя жениться на мне!
— А чего же ты тогда хочешь?
Лишь немного смутившись, она ответила:
— Узнать тебя получше.
Он поставил чашку с остывшим кофе на стол.
— Сколько тебе лет, Каролина?
— Двадцать четыре. Почти двадцать пять.
— Ты выглядишь моложе.
— Но я не моложе. И потом, если двух людей тянет к друг другу, разве не естественно, если они…
— Поцелуются?
— Да.
— А ты знаешь, что произойдет, если мы это сделаем?
— Думаю, что да, — ответила она чуть слышно. — Пожалуй.
— Тогда закрой дверь, — мягко проинструктировал он ее.
Она затаила дыхание. Не отводя от него взгляда, она протянула руку и закрыла дверь.
— И что теперь?
— Теперь иди сюда.
Она в отчаянии уставилась на него.
— Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя дешевкой?
— Нет, — нежно возразил он. — Я хочу, чтобы ты поняла, какую глупость собираешься совершить.
Каролина опустила глаза.
— Ты просто не хочешь меня… Так? Я лучше пойду. — Она повернулась и уже в дверях добавила: — Я, собственно, и зашла, чтобы сказать, что уезжаю. Автобус уходит в субботу. — Шагнув в коридор, она вновь остановилась и, глядя ему прямо в глаза, четко и ясно произнесла: — Думаю, каждому иногда позволительно совершать глупости. Это совершенно естественно. Именно так ведь люди и взрослеют, правда? Прощай, Алистер.
Каролина поспешно вышла из его номера, добежала до своей комнаты и закрыла за собой дверь. Сердце ее колотилось со страшной силой. Она села на край кресла, ощущая себя глупенькой маленькой девочкой. Боже мой! — думала она. Зачем я это сделала? Ведь ясно, что все напрасно. Видимо, я не нравлюсь ему ни капельки. И уж тем более, он никогда не сможет полюбить меня.
И тут дверь отворилась и вошел Алекс.
— Я все же буду скучать по тебе, — ласково произнес он. — Но надеюсь, что хотя бы ты не будешь этого делать.
Она поспешно встала.
— Алекс? Зачем ты здесь? Мне кажется, мы уже все выяснили, — проговорила она голосом, дрожавшим от слез.
Он закрыл за собой дверь, подошел к ней, приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы. Это был ласковый, нежный поцелуй, но он обладал каким-то гипнотизирующим воздействием, противостоять которому не было никакой возможности. Да она и не собиралась этого делать. Она подняла глаза и с робкой надеждой посмотрела на него.
— Ты действительно хочешь меня? На самом деле?
Вместо ответа на вопрос он поцеловал ее еще раз. Но уже по-настоящему — искусно, умело, страстно и даже жадно.
Она легонько дотрагивалась до его лица, шеи, спины, дрожа от желания и страха. Когда он наконец оторвался от нее, она прошептала:
— Обычно я так себя не веду. Но ты… ты просто сводишь меня с ума. Как будто наваждение. Только о тебе и думаю. Не могу забыть твоих прикосновений.
— А я, думаешь, могу? Я сопротивлялся изо всех сил с того самого момента, когда приземлился воздушный шар… Все это время я пытался не думать о тебе. Мне и сейчас не следовало бы…
— Тогда почему же ты здесь?
— Потому что, как ты сказала, иногда позволительно совершать глупости.
— Так, значит, заняться со мной любовью, по-твоему, глупость?
Он провел пальцем по ее лицу, убрал со щеки прядь волос и тихо произнес:
— Я не хочу причинять тебе боль.
Она закрыла его рот рукой.
— Ты же не знаешь, что так будет.
— Не знаю.
— Ты что боишься, что я буду преследовать тебя своей любовью?