Мирослав разделся, и они вернулись в центр комнаты. Он опустился перед ведьмой на колени, и та принялась своей кровью чертить на звезде Сварога на его плече зигзагообразную волну. Каждая черточка причиняла ей почти нестерпимую боль, заставляя внутренне кричать от ощущений, словно бросили заживо в костер. И только действие ритуала не позволяло по-настоящему загореться, собрав всю волю, девушка продолжала рисовать символ богини Смерти, точно перечеркивая им печать против ведьм. Закончив, гостья почти упала от изнеможения, но молодой человек вовремя ту подхватил, нежно прижимая к себе, и ласково прошептал:
- Не бойся, я не дам тебе пропасть в плену иного мира.
После чего уже сам стал своей кровью чертить на животе Таси знак в виде двух треугольников, направленных вершинами друг к другу, - еще один символ Мары, говорящий о неизбежности конца всего.
Девушка снова пришла в себя, хотя видела все вокруг точно через призму множества глаз тех, кого призвала на помощь. Была одновременно и самой собой, и каждой из них. Горела от адского пламени Мирослава, но не сгорала, защищаемая окутываемым холодом Мары.
Его губы нежно и требовательно коснулись ее, окончательно увлекая за бушевавшей страстью и делая реальностью уже неизбежное…
Тася откинулась на плед и смотрела на прогнивший потолок старого дома. Ощущения призраков постепенно покидали. Неестественные жар и холод отступали вслед за ними. Поднявшись, она подожгла обеими свечами маленькую соломенную куклу и поклонилась в знак благодарности. Ритуал был окончен.
Девушка оделась молча. Все получилось. Звезда Сварога больше не имела своей силы.
- Тася, - позвал Мирослав, желая что-то сказать, но ведьма жестом его остановила.
И только уже у порога, уходя, вдруг остановилась и спросила:
- Почему именно здесь? – повторяя недавний вопрос, но теперь таким тоном, что солгать было нельзя.
- Потому что Мара жена Чернобога.
И тут она вдруг все поняла. Картинка начала складываться воедино.
Таисия медленно шла в темноте среди деревьев. Она подставляла пылающее лицо легкому ночному ветру, который чуть прорывался в лесную чащу. Огонь все еще пожирал ее прямо изнутри, словно беззащитное тело продолжало гореть в жадном пламене языческого божества. Дрожащие ладони скользящими движениями касались шероховатых стволов, точно искали помощи и опоры в первозданной силе природы.
Этой ночью ведьма поняла, что Мирослав был ни при чем. Да, он водил за нос всю Общину, тайно желая смешать добро со злом, свет с тьмой, познав и силу Чернобога. Ложью были слова, что истинной причиной снятия печати Сварога являлась потенциальная опасность для претенденток из-за близости Таси. Знак мешал сыну Бартислава постигать знания о темном боге, погружаться в его культ в полной мере.
Вероятно, идея избавиться от столь досадной помехи зародилась у него давно, еще во время первого отбора. Возможно даже, что утопленница тогда уже нашла способ, как все провернуть. Вспомнила старые дела или обратилась к былому окружению. Сейчас это не имело значения. Но планы оказались нарушены. Пришлось на время, довольно долгое время затаиться и продолжить жить со звездой Сварога. И тут вдруг сыну главы Общины подвернулась такая невероятная удача, - отец сам привез к ним вновь ведьму.
Безусловно, Мирослав не мог сразу и напрямую попросить о желаемом, поэтому разыграл весь этот спектакль то с проявлением интереса к ней, то с выражением явной неприязни. Только Тася оказалась не из тех мечтательных глупышек, что так просто ведутся на первого парня на деревне. Единственной по-настоящему важной вещью для девушки была личная свобода.
Вот он и воспользовался жалостью девушки к гибнущим претенденткам, попутно сделав своей пленницей. Лишив воли и не позволяя остановить того, кто столь безжалостно сеял смерть в Общине, отбирал юные прекрасные жизни.
Что она чувствовала сейчас? Тася не могла сказать. Облегчение от того, что не только Мирослав практиковал культ Чернобога? Что это не его след такого явного поклонения они нашли? И не от его рук погибли все несчастные?