Разговор все больше увлекал меня, я начинала понимать, насколько похожее образование получили мы с Айанаваттой. Подобно похитителям снов, я довольно беспечно относилась к собственному будущему и порой изменяла его, не задумываясь. Более осмотрительные странники лунных дорог воспринимали свой долг перед будущим гораздо ответственнее.
Многие отзывались о нас неодобрительно, утверждая, будто бы большинство наших путей ведут в тупик и ничем не заканчиваются. Мы возражали, замечая, что контролировать слишком многое, значит не иметь власти ни над чем. В нашем обществе Закон и Хаос были представлены в равной степени.
Я услышала отрывистое, резкое карканье, донесшееся справа, оттуда, где лес был более густым и высоким. Кто-то спугнул птицу. Мы увидели Белого Ворона, выбежавшего из-под деревьев. Я вновь поразилась его сходству с моим отцом, мужем и самой собой.
Каждое его движение казалось мне знакомым. Я поняла, что он внушает мне едва ли не материнскую нежность. Было трудно поверить, что мы не связаны хотя бы отдаленным родством.
Штаны и мокасины Белого Ворона были испачканы грязью. Он нес свое самое большое копье с полутораметровым древком и притупленным металлическим наконечником длиной не менее девяноста сантиметром.
В той же руке он держал прямую палку. Он мчался изо всех сил. Едва завидя его, Бес остановилась, любовно обвив хоботом его плечи и талию.
Юноша взмыл в воздух и, широко улыбнувшись мне, похлопал животное по лбу.
– Вот ваш лук, леди Бизон!- Он бросил мне палку, я поймала ее и внимательно осмотрела. Это был крепкий кусок тисовой древесины, почти готовый новый лук. Я с радостью поблагодарила Белого Ворона.
Он вынул из седельной сумки тонкую тетиву и подал ее мне. Я обзавелась оружием. Свой старый лук, не все качества которого были естественными, я оставила в доме матери, когда закрывала его и заколачивала, полагая, что в Британии двадцатого столетия подобное оружие мне больше не понадобится.
– Они явно преследуют нас,- негромко произнес Белый Ворон. Он соскользнул на землю, и его лицо оказалось чуть ниже моих ступней.- Они примерно в километре позади нас. Они без труда прячутся в высокой траве.
– Ты уверен, что они настроены враждебно?- спросил Айанаватта.
Белый Ворон не сомневался в этом.
– Они вооружены и покрыты боевой раскраской. Кроме меня в здешних местах у них нет врагов. Они находятся по меньшей мере в двух тысячах километров от своих охотничьих угодий. Какая магия помогла им покинуть границы родных земель? Вероятно, эти маленькие дьяволы попытаются напасть на нас сегодня ночью. Вряд ли они знают, что мы догадываемся об их присутствии, стало быть, надеются застать нас врасплох. Бивни и ноги Бес пугают их гораздо больше, чем твои стрелы, Айанаватта.
Айанаватта хотел двигаться вперед, не снижая скорость. В данных обстоятельствах было уместно продолжать ехать по земле, поскольку река уже по меньше мере дважды поворачивала назад.
Оставив лес за спиной, мы отправились к далекой горной гряде.
Огромный мамонт легко нес новых пассажиров, и я изумлялась быстроте, с которой мы преодолевали расстояние. Еще день-другой – и мы окажемся у подножья гор. Белый Ворон знал, где находится проход сквозь них. Он сказал, что уже проделал этот путь с противоположной стороны.
Теперь я могла подробнее рассмотреть высокие вершины. Вероятно, это были Скалистые горы. Их склоны заросли дубом, ясенем, сосной, ивой, березами и вязами, а пики были покрыты пятнами снега. Они величественно вздымались над мягкими изгибами прерии краснозолотистой громадой на фоне облаков, сиявших, будто кованая медь. Эти горы были наделены древними душами, полными бесконечного терпения. Своим видом они символизировали гармонию органической жизни, несокрушимое постоянство.
Вместе с Айанаваттой и Белым Вороном я начинала постигать реальность древней жизни гор. Невзирая на тревогу и нетерпение, не покидавшие меня ни на минуту, я была рада вновь оказаться в обществе людей, которые считают окружающий мир живым в полном смысле этого слова, которые оценивают самих себя не только по своим знаниям и навыкам, но и в сравнении с природой. Как и я, они считали себя частью сознательной материи, равными всем прочим живым существам, каждое из которых имеет свое предназначение и исполняет свою роль. Любой нищий может оказаться в другой вселенной великим владыкой, и наоборот.
Все мы – инкарнации в бесконечной борьбе между классическим Законом и романтическим Хаосом. Идеальная мультивселенная возникает из гармонии, которая достигается, когда все воплощения одинаково играют одну и ту же роль, приходя к одному и тому же результату. Мы словно струны сложного музыкального инструмента.
Если некоторые из них не настроены, мелодия все равно звучит, но она не гармонична. Внутренняя гармония каждого существа зависит от того, насколько оно в ладу с окружающим миром. Всякой душе в мультивселенной отведена своя роль в обеспечении равновесия, которое поддерживает жизнь. Каждый поступок любого индивидуума воздействует на миропорядок в целом.
Мои спутники воспринимали это как нечто само собой разумеющееся.
Когда человеку нет нужды объясняться, когда его понимают без слов, он испытывает громадное облегчение. Я начала сознавать, какую жертву принесла ради любви к Ульрику и его миру, хотя и не жалела об этом. Я радовалась горам и лесу, как всегда стараясь находить хорошее в самой отчаянной ситуации. Только неутихающий ветер тревожил меня. Он, не переставая, рвал на мне одежду, словно напоминая, какие силы стоят между мной и моим мужем.
Ночью я вызвалась дежурить первой. Мое беспокойство все возрастало, но, прилаживая тетиву к луку, я не слышала ничего, кроме обычных звуков, которые издают мелкие животные на охоте. Когда меня сменил Белый Ворон, мне нечего было ему сообщить. Он негромко сказал, что заметил семерых воинов, прошедших в двадцати шагах от нашего лагеря, и я встревожилась не на шутку. Я привыкла доверять своим чувствам.
Белый Ворон сказал, что они, возможно, всего лишь осматривались на местности.
Прежде чем лечь спать, я спросила, зачем люди прошли такое огромное расстояние, пытаясь нас убить.
– Им нужны сокровища,- ответил юноша. Недавно ему удалось оставить пукавачи с носом, и теперь они гневаются на него. Однако он всего лишь вернул похищенное ими.
Белый Ворон добавил, что нам следует остерегаться змей. Пукавачи- великолепные укротители рептилий и используют медноголовых щитомордников и гремучих змей в качестве оружия. Его слова отнюдь не добавили мне чувства безопасности. Я терпеть не могу змей любого размера, хотя и они и не внушают мне панического ужаса.
Айанаватта уже заступил на дежурство, когда меня разбудили тонкие вопли в серых предрассветных сумерках. Наша лужайка была покрыта росой, отчего трава намокла и по ней было трудно ходить.
Наши враги не показывались, и я решила, что им не хватает отваги напасть на нас. Потом я увидела огромного щитомордника, который свернулся узлом у костра и медленно двигался в нашу сторону. Я выхватила стрелу из колчана Айанаватты, приладила ее к луку и запустила одним плавным привычным движением. Тело человека не столь забывчиво, как его мозг. Моя стрела пригвоздила щитомордника к земле. Между длинными смертоносными зубами змеи то показывался, то исчезал язык, и я чувствовала куда меньшую жалость к ней, чем к птицам, которых убиваю ради пропитания.
Пукавачи атаковали нас на рассвете, при северном холодном ветре, издавая жуткие пронзительные боевые крики и размахивая каменными дубинками длиной почти в их рост. Однако, не добежав до лагеря, они отступили. Целью этого маневра было заставить нас подняться на ноги и сделать более уязвимыми для их последующих действий, но Белый Ворон довольно долго прожил среди этих людей и предвидел все их хитрости.
Они засыпали лагерь стрелами, но мы были к этому готовы. Мы в мгновение ока укутали себя и мамонта ячеистой сетью. Большинство стрел запутывались в ней либо падали на землю. В лагерь вползли еще две змеи. Я расправилась с одной из них при помощи все той же стрелы, а Айанаватта прикончил своими дубинками вторую.