Вот возле кассы я и поимел возможность обозреть содержимое ее кошелька. Фунты и баксы вперемешку с розовенькими деревянными.
Богатые обязаны делиться с беднотой. Мало ли что они не хотят! Надо им помочь в этом благотворительном ритуале. Для этого и существуют такие, как я. Работники сферы социального уравнения. Так я чаще всего и представляюсь дамам.
Забыл сказать, что это у меня с некоторых пор такой пунктик. Работаю исключительно с прекрасным полом. К сильному имею большие претензии после нескольких случаев отказа от добровольной передачи богатства в руки бедноты, то есть в мои. Хотя брал я их лопатники руками - били почему-то по морде. Моей, естественно. Чем она им так не нравилась?
Еще на первом курсе универа все говорили, что у меня одухотворенное лицо композитора.
Фамилию его забыл. Или он был поэтом? Ну, неважно. Но это же не повод бить пудовыми кулаками в душу! В моей высокоинтеллектуальной работе лицо - зеркало непорочных намерений и реклама достоинств. И по этому зеркалу - кирпичом? Хамы!
Я непроизвольно коснулся тонкого косметического шрама на левой скуле. Всем говорю, что это след от турецкой сабли. Сам не знаю - почему? Чем турки-то мне не угодили? Может из-за того, что звучит романтично? А это тоже немаловажно в нашем деле экспроприации экспроприированного. Для слабонервных скажу проще - грабим награбленное. Восстанавливаем социальную справедливость, своеобразная помощь государству в деле нивелирования доходов населения.
Это я в какой-то умной газете вычитал. Когда накрывался ею в парке на лавочке. Название оторвано было. А хотелось тогда и вторую половину заиметь. Холодно под одной было.
Дамочка тем временем нахально швыряла мои кровные налево и направо. В ювелирном отделе бросила в урну огромное старинное кольцо и тяжелый браслет. Еле успел их выхватить прямо перед носом у слишком шустрой девчушки-продавшицы. Так и тянут свои грязные молодые ручонки к чужому добру. Как тяжело жить!
- Девушка, извините, - сказал я рассерженной девице. - Моя жена не в настроении. Понимаете?
Сунул старинные украшения в пакет, где уже поблескивала красноглазая горжетка из лисицы. Дальнейший маршрут моей клиентки я уже знал. Из старинного на ней остался только бархатный черный жакет с золотыми пуговицами.
Пуговицы я оторвал. Жакет выбросил обратно в урну. Когда моя лохушка вышла из примерочной, я вздрогнул. Да если она расплатится за этот откутюрный прикид, мне же ничего не останется! Я мысленно пересчитал купюры в ее бумажнике. Надо ускорить ход событий. Так ведь она меня и без штанов может оставить!
Я приклеился к даме в толпе на выходе из супермаркета. Процесс нивелирования социального неравенства прошел безболезненно. Наркозом для дамы служила моя неотразимая улыбка в тридцать один жемчужный зуб. Последний почему-то не захотел расти. Всегда комплексовал из-за этого. Неуютно чувствовать себя полумудрым. Почему не полудурком? Это грубо и неинтеллигентно.
3. Жора и контора
Небрежно помахивая пакетом с горжеткой, кольцом и браслетом, я направил свои стопы к Леве Альвайзеру. Классный эксперт по камешкам. Но и мехами не брезговал. Его часовая мастерская "Час Льва" работала круглосуточно.
Решив начать с малого, небрежно швырнул на прилавок горжетку. Лысая макушка часовых дел мастера мгновенно вспотела. Это не ускользнуло от моего взгляда опытного покериста.
Так-так, неужели ценная лисичка?
Но рука Левы потянулась к блестящим глазкам несчастного животного. Он с хрустом выдрал их из пыльного меха и смачно чихнул.
- Сколько ви хотите, молодой человек, за эти безделушки? - он небрежно отодвинул зверски изувеченную шкуру в угол прилавка.
Уже эта нарочитая небрежность подсказала мне, что камни - настоящие рубины. Очень чистые и крупные. Настала очередь вспотеть мне. А ведь эта дама-мадама не могла не знать о том, что камни настоящие! И так просто швырнула в урну? Нет, тут что-то не так.
Кольцо! Я вспомнил огромный светло-розовый камень в окружении мелких, голубеньких.
А если и он настоящий? Сильнее потеть уже было некуда и я ловко смахнул оба красных камушка с Левиной ладони.
- Эти безделушки не продаются. Только горжетка.
- Эту дохлую лису ви носите сами, - разъяренный часовщик изумленно посмотрел на пустую ладонь и швырнул дважды обиженное животное мне в лицо.
Теперь трижды со смаком чихнул я. Сунул горжетку в пакет и с достоинством по-английски удалился.
Маска английского лорда медленно сползла с моего поэтического профиля, когда я услышал за собой звук захлопнувшейся двери.
Передо мной стояла моя дама-мадама. Очень, я вам скажу неприятное, неожиданное и несвоевременное зрелище. Я ей об этом так вежливо и сказал, ощупывая в кармане кольцо с браслетом.
- Сударыня, если вы по поводу ремонта часов, то - проходите без очереди, - и попытался юркнуть мимо стройной супермодной фигурки.
- Жора, ты не спеши. Может, сначала пройдем в твою конуру?
Откуда ей известно мое настоящее имя? У меня уже было столько паспортов, что я сам стал его забывать. И куда - пройдем? В обезьянник она меня приглашает? А вдруг? Не мусорская ли это подстава? Неужели у них мозги появились? Нет, не может быть. Рано еще.