—Как ты это сделала? — спросил он. Его глаза разве что не выпадали из орбит от удивления.
—Не знаю, — честно призналась Настя, — просто открыла. Дверь не была заперта.
—Ты и в самом деле очень необычная девушка.
Они шли по коридору, который постоянно извивался, плевал в путников мерзкой слизью и вел себя совершенно негостеприимно. Со всех сторон доносились оханья, вздохи, стоны, словно они попали в ад и за ближайшим углом черти мучают грешников. Все время у Насти в голове возникала какая-то назойливая мысль, но она никак не могла уловить ее сути. Вот вроде бы начинали появляться опознаваемые черты, как тут же зыбкий силуэт растворялся в дымке тайны. Что-то было не то с этим тоннелем. Прав Джек, вроде бы здесь все очень знакомо, только не поймешь что.
Они шли уже около получаса. Тоннель постоянно петлял, иногда вдруг проход прямо перед ними обрушивался, но тут же сбоку, как по мановению волшебной палочки, возникал новый тоннель. Впереди показался выход. Настя и Джек прибавили шаг — очень уж хотелось побыстрее выйти из этого живого лабиринта.
Настя перешла на бег, думая про себя. С каждым ударом ноги о пол пещеры в голове повторялось одно и то же слово: «живого, живого, живого…»
Осознание пришло неожиданно, навалилось на нее тысячетонной скалой. Ноги подкосились, и она упала на пол. В ее голову лились неудержимым потоком мысли, эмоции, воспоминания. Чужие мысли, чужие эмоции! В глазах потемнело, она не могла вдохнуть. Казалось, еще немного, и голова лопнет, разорванная изнутри врывающимся в нее потоком информации, словно полиэтиленовый пакет, подставленный под струю ниагарского водопада.
—Не-е-ет! — вырвался из нее крик боли. — Останови это!
Настя каталась по полу, сжав голову руками, и вопила на грани ультразвука. Джек не мог понять, что с ней происходит, — на цифровом уровне здесь не было ничего, только хаотически меняющийся код со все так же ускользающим смыслом.
—Что остановить? — закричал он.
—Останови его! Я больше не могу! Он живой! Убери его! Убери! — продолжала Настя.
Стало ясно, что причиной происходящего с Настей являлся тоннель. Недалеко, метрах в тридцати, был отчетливо виден свод, за которым тоннеля больше не было. Что там находилось, отсюда было не понять. Джек стремительно поднял девушку и как мог быстро побежал к выходу. Настя извивалась в его руках, не переставая кричать, и несколько раз он чуть было ее не упустил. Шаг, еще, еще. Тоннель напоследок впился в щиколотки маленькими колкими щупальцами, но Джек рванулся, и извивающиеся псевдоподии легко отвалились. Все. Они на свободе.
Он опустил глаза на девушку и посмотрел на нее. Настя судорожно дышала, губы ее дрожали, по щекам катились слезы.
—Он живой, он живой, — дрожащим голосом повторяла она.
—Кто живой? Все хорошо, успокойся, все прошло, — успокаивал ее Джек.
—Этот тоннель, — Настя приподнялась на руках, тыльной стороной ладони вытерла глаза, но слезы снова крупными каплями потекли вниз, — он живой. Ты был прав — это не сервер, это человек. Мы были в голове у живого человека! — она снова зарыдала, громко всхлипывая.
—Как это? — сказанное Настей сознание Джека никак не могло воспринять.
—Кто-то подключил живого человека к Сети. Место подключения — это та дверь, через которую мы вошли. И ведет этот ход сюда. Они используют его как транслятор.
—Как такое возможно?! — удивился Джек.
—Не знаю, но он страдает, он ничего не может с этим поделать, — сказала Настя, и слезы опять покатились по ее щекам. Она сидела и плакала. Ну почему, куда бы она ни пошла, везде она натыкается на боль, страдание и смерть! Просто какой-то злой рок преследует ее. Но настигает других, оставляя ее наблюдать за их страданиями. Куда же ее занесло? Что вообще происходит, и чем все это закончится?
Рядом с глухим стуком упал Джек. Настя повернулась. Его взор затуманился, как у пьяного, руки беспорядочно молотили воздух, как будто он пытался за что-нибудь схватиться и не находил опоры.
—Где мы? — без интонации произнес он, смотря в никуда слепыми глазами. — Это не Сеть. Где мы?
Настя стала трясти Джека за шиворот, надеясь привести его в чувство. На самой периферии поля зрения уловила какое-то шевеление. Она посмотрела прямо перед собой — огромный холм, состоящий из шевелящихся корней какого-то исполинского дерева, как клубок змей, сплетенных в брачном танце, стремительно рос прямо из земли, закрыв собой уже полнеба. Корни шевелились, протягивая к ней свои острые глянцевые концы, их становилось все больше. От ужаса Настя не могла пошевелиться.