– Судя по тому, – предположил Николай, – что мы уже знаем, эпидемия среди титанов на Кибеле произошла незадолго до катастрофы на Уране. Следовательно, титаны, лежащие сейчас в анабиозных ваннах, ничего о ней не знали и надеялись, что к ним придет помощь.
– Логично, – одобрил его Сергей.
– Как должны развиваться события дальше? – подхватил мысль Николая Владимир. – На Кибелу должен высадиться десант с Урана. Так как более чем вероятно, что на Уран пошло сообщение об эпидемии, они высадились бы только тогда, когда имели бы в своем распоряжении средство против вируса. Оставшиеся в живых на Кибеле сообщили своим соплеменникам, что ложатся в анабиозные ванны и ждут помощи. Отсюда можно сделать заключение, что электронный мозг пещеры может разбудить спящих только после получения условного сигнала-пароля. Сам же он самостоятельно сделать этого не может. Теперь проследим наши действия и возможную реакцию мозга. То, что просматривались видеозаписи, мозг может принять как вполне естественное действие спасательного отряда, который ищет информацию об эпидемии, необходимую для создания средств против вируса. К остальному мы не прикасались. Уверен, что в случае агрессивных действий со стороны посетителей пещеры, предположительно – олимпийцев, с которыми титаны находились в непримиримой вражде, электронный мозг получил приказ взорвать термоядерную электростанцию. То, что нам теперь известно о нравах этой цивилизации, не исключает такого варианта. Из этого следует, что нам пока ничего не угрожает.
– За исключением того, что мы будем жить на термоядерной бомбе, не зная, когда ей вздумается взорваться, – мрачно возразил Николай.
– Я смотрю, ты так спокойно отнесся к перспективе остаться вечно на этой планете? – удивился Сергей.
– А что же делать? Рвать на себе волосы? Кроме того, если копнуть глубже, то во всем виноват я. Я ведь затеял вскрытие этой пещеры…
– Но я разрешил, поэтому основная вина падает на меня.
– Давайте не выяснять, кто больше виноват, – предложил Владимир. – Поплыли назад. Вон, – указал он на противоположный берег, – Ореада зовет обедать.
КИБЕЛА
Через три дня все находящиеся в долине люди покинули ее и переселились в лагерь землян. Пещеру замуровали наглухо, оставив неподалеку от ее входа "сторожа".
Владимир со своей семьей переселился в построенный для него дом. Сергей, если у него появлялась свободная минута, заходил к ним и все время проводил с внуком. Однако этих минут у него становилось все меньше и меньше. Он целыми днями не отходил от пульта связи с СС, ведя непрерывный диалог с нею. О чем он беседовал с СС, никому пока не было известно. Сергей отмалчивался, на вопросы отвечал неопределенно.
Известие о том, что придется остаться на Кибеле, восприняли в общем спокойно. Как и предрекал Приходько, мало кого привлекала перспектива стать музейными экспонатами, то есть сидеть в президиумах торжественных заседаний и встреч с "интересными людьми", делать доклады в молодежных организациях, выступать в школах – в общем, жалкая участь вышедшей в тираж знаменитости.
После некоторых колебаний Сергей решил возвратить Приходько. Для этого был послан вертолет в том же составе экипажа. Вертолет кружил три дня над предполагаемым местом нахождения Приходько, неизменно возвращаясь на ночлег на ту поляну, где он был оставлен в тот злополучный день. На третий вечер появился Приходько. Он был в оборванной одежде, но по виду своему вполне доволен, хотя и сердит.
– Ну, чего шум поднимаете? – вместо приветствия накинулся он на них. – Распугали мне все товарищество.
Николай объяснил ему сложившуюся ситуацию. Приходько довольно хмыкнул.
– О то-то ж. Е правда… – он чуть не сказал "на Земле", но поперхнулся. – Шо я тоби говорил, хлопчику? – повернулся он к Владимиру. – Выходит, я прав?
– Ну ладно, Приходько, – остановил его Николай. – Садись в вертолет и поехали домой.
– Ха! Домой? Знаете ще? А катитесь вы под тры чорты. Мени и здесь добре. И выматывайте отсюда побыстрее, бо вся моя компания разбежится из-за вас. – Сказав это, он повернулся и пошел по тропинке в чащу леса. Спустя минуту раздался его пронзительный свист, и где-то вдалеке прозвучал ответный. Друзья переглянулись и, не говоря ни слова, сели в вертолет.
Всю дорогу они молчали, и, только подлетая к лагерю, Николай, как бы отвечая на собственные мысли, коротко бросил: – Обиделся!
– Может быть, а может быть, и нет, – ответил ему Вальтер. На этом разговор закончился.
Население поселка между тем росло. Решив остаться, земляне обзаводились женами. Женщин становилось все больше. Откуда они появлялись, Владимир не знал, да и не интересовался. Тут каждый "работал на себя". Строились семейные дома, появились дети. Демократичная, но в сущности строгая дисциплина бывших бойцов отряда постепенно стала расшатываться. Общественные работы теперь велись спустя рукава. Собственно, нужды в них больше не было. Все чаще и чаще берега озера покрывались на целый день обнаженными, нежащимися на солнце телами. Сергей это видел, но не реагировал. Он по-прежнему целыми днями пропадал на пункте связи с СС, приходя только на обед. Обедал он обычно в семье Владимира, оставаясь единственным теперь холостым среди своих друзей и бывших соратников.