- МОЛЧИ! - выкрикнул Айлиль каким-то надтреснутым голосом. - Ты сам не знаешь, что говоришь! Тебе не следует вмешиваться в наши дела! - Король, напряженно наклонившись вперед, гневно глядел на альва. Два ярко-красных пятна вспыхнули у него на высоких скулах, прикрытых кольцами седой бороды.
На-Брендель не сказал более ни слова. Маленький и хрупкий, он так смело и пристально смотрел на Айлиля, что, казалось, стал в эти мгновения выше ростом и шире в плечах.
Когда же наконец он снова заговорил, в голосе его не было и следа спеси или обиды.
- Я не хотел своими речами вызвать твой гнев, Верховный правитель, молвил он. - И уж менее всего - в такой день. И все же всем сердцем я чувствую, что лишь очень немногое в недалеком будущем Фьонавара может оставаться делом какого-то одного народа, одной страны. Собственно, таково значение и того дара, который передал тебе Ра-Тенниэль. Я рад, что ты его принял, и в свою очередь непременно передам моему королю твои слова благодарности. - Он низко поклонился Айлилю, на ходу накинул плащ с капюшоном и исчез за дверцей в стене, которая беззвучно затворилась за ним, и очертания ее тут же растаяли. И больше в комнате ничто даже не напоминало о пребывании здесь Бренделя с Кестрельской марки, если не считать мерцавшего в руках Айлиля магического хрустального жезла.
Пол, по-прежнему стоявший у окна, услышал пение какой-то другой, уже успевшей пробудиться птицы. Видно, недалеко до рассвета, решил он. Однако покои Айлиля были расположены в западном крыле дворца, и отсюда небо все еще казалось абсолютно темным. Интересно, думал Пол, а не забыл ли старик вообще о моем присутствии? Однако через некоторое время Айлиль тяжко, устало вздохнул и положил хрустальный жезл на шахматный столик. Потом медленно подошел к Полу и встал с ним рядом, глядя в окно. Во тьме за стеной видна была широкая равнина, простиравшаяся далеко на запад, за которой на самом горизонте темнела полоска леса - черная черта на фоне ночного неба.
- А теперь оставь меня, друг мой Пуйл, - сказал, помолчав, Айлиль. Устал я что-то, лучше мне остаться одному и попробовать заснуть. Очень я устал... - пробормотал он снова, - очень устал и очень стар. И если действительно по нашей земле крадутся сейчас силы Зла, то уж сегодня ночью я совсем ничем не могу этому помешать, разве что умереть. А я, если честно, умирать не хочу - ни на Древе, ни каким-либо иным способом. И пусть это сочтут моей слабостью - значит, так суждено. - Печальный взгляд Айлиля был как бы обращен в никуда, хотя смотрел он вроде бы на темный лес вдали.
Пол неловко кашлянул и сказал:
- Не думаю, что желание жить может считаться слабостью. - Голос его после затянувшегося молчания звучал хрипло. В душе росло какое-то неведомое мучительное чувство.
Айлиль улыбнулся ему в ответ, но лишь одними губами, и продолжал смотреть во тьму.
- Для короля, Пуйл, это, конечно же, слабость. Запомни: всему своя цена. - Тон у него теперь был совсем иным. - Между прочим, кое-кто меня уже благословил... Ты ведь слышал, что сказала мне сегодня в Большом зале Исанна? Она сказала, что любила меня. А я никогда этого не знал... И вряд ли, - король словно размышлял вслух, повернувшись лицом к Полу и внимательно на него глядя, - я стану рассказывать об этом Маррьен, моей королеве.
Пол с искренним почтением поклонился королю и решил, что пора наконец уйти. В горле отчего-то стоял ком. "Маррьен, моей королеве..." Он тряхнул головой и неуверенно двинулся по коридору. От стены рядом с дверью отделилась какая-то длинная тень. Это был Колл.
- А ты дорогу-то знаешь? - спросил он.
- Пожалуй, нет, - ответил Пол. - Нет, не знаю.
По пустынным залам и коридорам дворца гулко звучали их шаги. Светало. Заря разгоралась в небе над Гуин Истрат, но здесь, во дворце, было еще темно.
Уже у своей двери Пол вдруг повернулся к провожатому и спросил:
- Колл, а о каком это Древе говорил король?
Великан на мгновение застыл, потом задумчиво потер широкую сломанную переносицу, но так и не сказал ни слова. Эхо их шагов смолкло, Парас-Дерваль вновь погрузился в сонную тишину, и Пол решил уже, что ответа на свой вопрос ему не дождаться, когда Колл вдруг сказал напряженным шепотом:
- Это Древо Жизни. И высится оно в Священной роще, что недалеко от западной окраины города. Это дерево Морнира Громовника.
- А что в нем особенного?
- А то, - Колл еще больше понизил голос, - что именно к нему Бог Морнир призывает Верховного правителя в случае всеобщей нужды.
- Призывает? Но для чего?
- Чтобы правитель принял смерть на этом дереве, провисев там... Голос Колла дрогнул. - Нет! Больше я ничего тебе не скажу. Я и так уже слишком много сказал... Ложись-ка спать. Между прочим, твой дружок, как мне кажется, ночевал сегодня не здесь, а у леди Рэвы. Учти: я вас скоро разбужу - нам ведь с утра предстоит неблизкий путь. - И он, повернувшись на каблуках, быстро пошел прочь.
- Колл!
Великан медленно обернулся.
- И там всегда должен висеть именно король?
Широкое загорелое лицо Колла отражало тяжкие раздумья. Ответил он не сразу и явно неохотно:
- Случалось, что короля подменяли собой принцы крови.
- Так вот что имел в виду Дьярмуд... Колл, я, честное слово, не хотел бы навлечь на тебя беду... но если бы мне позволено было высказать собственную догадку... Наверное, Айлиль был призван из-за этой засухи? Или наоборот - засуха наступила потому, что он не пошел туда? И еще мне кажется, что Айлиль в ужасе и от засухи, и от возможной смерти на Древе Жизни, а Лорин всячески его поддерживает, потому что не верит в то, что подобная страшная смерть короля может хоть что-то изменить. Я прав? Прошло довольно много времени, прежде чем Колл неохотно кивнул, и Пол заговорил более уверенно: - В таком случае перехожу к следующей своей догадке. Это и в самом деле не более чем догадка, уверяю тебя. По-моему, старший брат Дьярмуда хотел пожертвовать собой, пойти туда вместо короля, но Айлиль ему это запретил - именно поэтому принца и отправили в ссылку, а Дьярмуд стал наследником престола. Верно?