С самого утра супруга Медеса, находясь в жесточайшей тоске, беспрестанно досаждала своей парикмахерше и гримерше.
— Ну, нашла ты, наконец, флакон с пятью маслами?
— Нет еще, — ответила парикмахерша.
— Эта небрежность невыносима!
— Надо посмотреть масло в вашем ларчике из слоновой кости!
Хозяйка дома в крайнем возбуждении кинулась к ларцу: действительно, флакон стоял там. Поборов легкую досаду, что не за что больше распекать служанку, она тут же радостно приказала намазать свои волосы этим чудодейственным снадобьем, составленным из жира льва, крокодила, змеи, горного барана и бегемота.
— Хорошенько вотри масло в кожу головы. А потом ты будешь массировать ее с касторовым маслом. Тогда у меня никогда не появятся седые волосы.
Неужели с падением Медеса его жена не сможет больше покупать дорогие, но такие необходимые косметические средства? Что же делать? Развестись? Невозможно, потому что состояние принадлежит мужу. Однако если она уличит его в измене, то при разводе он отдаст ей половину. Но для этого нужны веские доказательства, иначе ей грозит страшный приговор и она никогда не получит денег даже на питание.
— Накладывай грим лучше! — прикрикнула она. — И на щеках, и на шее еще проступают розовые пятна!
Гримерша наложила еще один слой пудры на основу из притирания, приготовленного из стручков и зерен ванили, меда и алебастра — специальный состав, который стирал следы увядания.
Когда Медес вошел в комнату супруги, то попятился от удивления.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая?
Она рывком вскочила, отстранив служанок.
— Ты... Мы... Мы получили отставку?
— Отставку? Как раз напротив, мне предложили важное повышение! В своей мудрости фараон признал мои заслуги.
Медесу с трудом удалось успокоить свою фурию, которая покрывала его поцелуями.
— Я это чувствовала, я это знала! Ты — лучший, самый великий, самый...
— Но меня ждут тяжелые обязанности, дорогая.
— Мы будем еще богаче, чем сейчас?
— Это верно.
— Какой же пост поручил тебе фараон?
— Постоянного секретаря Главного совета.
— Значит, ты будешь знать многие секреты?
— Конечно, но я должен буду о них молчать.
— Даже со мной?
— Даже с тобой.
Государственные дела вовсе не привлекали супругу важного чиновника, главное, что его состояние позволяло ей исполнять любые прихоти.
Пока радостная новость разлеталась по этажам дома и по всему кварталу, Медес отправился в свой кабинет, где через несколько минут появился Жергу.
Он жевал пастилки из порошка с освежающим ароматом хвойного каучука, которые дезинфицировали рот и придавали свежесть дыханию.
— Мои поздравления с вашим назначением. У нас будут еще больше развязаны руки, не так ли?
Медес развернул папирус.
— Тут на тебя жалоба.
— Жалоба? От кого это?
— От одной из твоих бывших супруг, которую ты избил в состоянии опьянения.
— Что ж, возможно...
— Не возможно, а точно! Есть свидетель. Ты сломал запертую дверь, угрожал ей и надавал пощечин.
— Ну, это не так страшно.
— В Египте — страшно.
— А свидетель... кто?
— Ее служанка, девушка из провинции.
— Может быть, возможно...
— Я этим уже занимаюсь, — сказал Медес. — Девушка уже уехала в свою дыру с большой компенсацией, а твоя жена получила много новой мебели и извинения с твоей стороны, которые составил я сам. Жалоба аннулирована.
Жергу рухнул на низкое сидение.
— Я вам должен, по меньшей мере, кувшин лучшего пива, шеф!
— Забудь свои прежние подвиги, сохрани свою ненависть к женщинам, Жергу. Главный инспектор запасов должен быть уважаемым лицом.
— Я — главный инспектор?..
— Сенанкх, мой высший начальник, подписал твое назначение.
— С завтрашнего дня я начинаю охоту! Я доставлю вам состояние, высосав все соки из моих дорогих подчиненных.
— Разумеется, ты этого не сделаешь.
Жергу рот раскрыл от удивления.
— Но у меня официальная власть, я...
— И ты, и я меняем масштаб. В течение многих лет мы хорошо работали, но скромно. Наш новый статус позволяет нам надеяться на лучшее. Однако мы будем гораздо больше на виду и должны удвоить осторожность.
— Я не очень хорошо вас понимаю, — признался Жергу, перебирая амулеты, чтобы успокоиться и прояснить разум.
Медес нервно прошелся по комнате.
— На сегодняшний день я — первый, кто получает информацию о решениях, принятых на самом высшем государственном уровне. Мне приходится переписывать указы фараона и передавать их для распространения. Любой неверный шаг, любое грубое предательство немедленно выдаст мою вину. Действовать ради собственной выгоды, стало быть, становится исключительно трудно, потому что царь и его советники будут постоянно анализировать мои дела и намерения.
— Тогда... это назначение — катастрофа!
— Нет, если я умею им пользоваться так, как нужно. Благодаря тебе, поскольку ты остаешься свободным в своих движениях, я буду продолжать поддерживать наши старые дружеские и деловые связи. А среди чинов высокого ранга завяжу новые..
— И как насчет нового корабля, чтобы доплыть до Пунта и привезти оттуда золото?
— Не будем об этом думать в ближайшее время. Сесострис отдал занятный приказ: составить список сокровищ всех храмов, чтобы узнать, чем на самом деле они владеют.
— Почему занятный?
— Потому что у царя уже есть такая информация! Я уверен, что он ищет нечто другое, но что? Поскольку и ты будешь причастен к этому делу, постарайся о нем разузнать побольше. По той же причине займись самыми интересными святилищами. И это еще не все... Фараон приказал провести всеобщую мобилизацию.
— Значит, он решил напасть на правителей провинций!
— Ты не понял, Жергу. Только что произошел инцидент в Ханаанской земле, масштабы и важность которого мне не известны.
— Такую реакцию не мог вызвать какой-нибудь пустяк!
— Я тоже так считаю. Я еще не знаю, возьмет ли генерал Несмонту один на себя руководство войсками или фараон возглавит их лично.
— Иначе говоря, Сесострис может погибнуть в сражении, и в Мемфисе произойдет государственный переворот!
— Будем готовы к любому потрясению такого порядка, — признал Медес. — Четыре чиновника, составляющие Малый совет фараона, считаются неподкупными и обладающими непоколебимой верностью. Но ведь они всего лишь люди. Посещая их, я выведаю их слабые места и сумею ими воспользоваться. Что касается самого монарха, то он находится под особым покровительством, которое происходит от знания секретов тайного храма. Без него любой захват власти является иллюзорным и заранее обречен на неудачу. И я еще не знаю, как перебраться через эту неприступную стену.
— Но мы этого добьемся, будьте в этом уверены!
— Однако в ожидании этого, Жергу, больше ни одной оплошности! Ты должен стать человеком уважаемым и образцом для твоих подчиненных.
Собеседник насмешливо улыбнулся.
— Если хотя бы один из них попытается мне подражать, я проломлю ему голову!
Оба союзника расхохотались. Но вдруг Жергу сразу стал серьезным.
— А если мы удовольствуемся нынешними достижениями? Наш результат нельзя считать незначительным. Риск имеет опьяняющее очарование, но он от этого не перестает быть риском. Земля Пунт от нас совершенно удаляется.
— Не настолько, насколько ты думаешь, — заметил Медес. — Ты великолепный моряк, которому даже буря — это веселье, как же ты можешь отречься? Мы лишь в начале пути, Жергу. И, кроме того, ты похож на меня: ты любишь власть ради власти и силу ради силы.
Собеседник Медеса рассмеялся.
— Египетские мудрецы осуждают жадность и честолюбие, — снова заговорил Медес. — Они ошибаются. Это ни с чем не сравнимые стимулы, благодаря которым исчезает какой-либо предел. И события, которые я предчувствую, утверждают меня в этой мысли.
— Один вопрос меня мучает. Перед тем, как я вам его задам, дайте мне выпить чего-нибудь крепкого.