— Могу ли я рассчитывать на тебя, мой верный друг?
— О да, вне всякого сомнения!
— До скорой встречи.
Бешеный запихнул в рот последнее пирожное. Кулинар хозяина не имел себе равных, но сладкого, пожалуй, слишком много. Отойдя от принимавшего их прекрасного дома на довольно большое расстояние, Бешеный счел необходимым поделиться своими сомнениями с начальником.
— Этот человек мне не нравится. Вы уверены, что он вам не лжет?
— Этот богатый купец родом из Библоса, крупного ливанского порта, и он прирожденный лжец. Его профессия как раз и состоит в том, чтобы обманывать клиентов и обвинять своих конкурентов, извлекая при этом максимум прибыли из каждого дела. Но мне — и только мне! — он говорит правду. Только один раз он попытался схитрить со мной, и память об этом навсегда осталась на его теле. Когда когти сокола вонзились в его грудь, чтобы вырвать сердце, он успел вовремя раскаяться. Люди из Библоса нам очень полезны, мой верный друг. Благодаря им я смогу наводнить Египет множеством сторонников нашего дела.
Бешеный был ошеломлен.
Значит, Провозвестник манипулировал несколькими сетями и знал Мемфис, как карман своей шерстяной туники!
Несмотря на жару, на его лбу не было никакого пота. И пока Бешеный выдул огромный кувшин свежего прохладного пива, Провозвестник не проглотил ни капли, лишь шептал заклинания, в которых Бешеный не понял ни слова.
42
Икер подогнул под себя одну ногу и сел, а вторую, согнув в колене, поставил так, как требует поза писца, когда он собирается прочитать папирус. У юноши было столько работы, что он редко уходил из своего малюсенького рабочего кабинета, расположенного в левом крыле дворца правителя провинции.
Икер хотел все проверить сам. Его не устраивали краткие отчеты, подготовленные для облегчения его задачи другими писцами, и он без конца возвращался к подлинным документам.
И почти каждый раз он мог себя поздравить! Детали опускались, цифры переписывались плохо, технические сопоставления подтасовывались. Восстанавливая истину там, где это представлялось возможным, ведший свой поиск Икер сталкивался с тревожной реальностью, которая все более ему открывалась: многие чиновники умело маскировали факты, чтобы заставить Джехути поверить в то, что его провинция — самая богатая и самая могучая в Египте.
Истинное положение дел было не столь блестящим. В армии было слишком много наемников, в страже пустыни — слишком много ветеранов, некоторые земли плохо возделывались, многие хозяйства плохо управлялись. В случае военного конфликта Джехути рисковал тем, что ему не хватит оружия. Поэтому общий отчет, который Икер собирался составить в ближайшие дни, будет скорее пессимистичным.
— Иди сюда, ты должен это видеть, — позвал его коллега.
— Нет времени.
— Отвлекись. Такое зрелище пропустить нельзя ни в коем случае.
Икер, заинтригованный, вышел из дворца.
Писцы, стражники, повара, служанки и вся остальная обслуга бежали в сторону Нила.
На поросший травой островок, который находился на самой середине реки, прилетела стая из пятидесяти журавлей с перьями цвета пепла и тонкими лапками. Устроившись, они стали исполнять свой грациозный танец. Ритмично подпрыгивая, они то взлетали, то садились, то крутились на месте, то образовывали нечто вроде хоровода. Как и все, Икер любовался этим неожиданным балетом, который радостными криками приветствовали жители провинции.
— Отличное предзнаменование, — сказал Икеру на ухо один писец, который должен был получить направление на землемерные работы. — Оно означает, что фараон Сесострис сумел добиться высокого паводка. Никому этого не повторяй, но это доказательство того, что он — великий царь.
Обдумывая сказанное, Икер пошел кормить своего ослика, уютно устроившегося в тени навеса.
— Ситуация становится деликатной, — поведал он Северному Ветру. — Если население провинции возьмет сторону фараона, то позиция Джехути станет шаткой. И если успех Сесостриса столь впечатляет, никто не сможет ему противостоять.
Осел мирно жевал траву, похоже, эта новость его не тревожила.
Вернувшись в свой кабинет, Икер снова увидел перед собой лицо юной жрицы. По нескольку раз в день и во сне ее образ являлся ему, каждый раз становясь все ярче и все настойчивей. Вместо того чтобы сглаживаться со временем, черты ее лица становились все определеннее, словно она находилась совсем рядом с Икером.
Когда же он снова увидит ее? Возможно, на какой-нибудь церемонии, в которой она примет участие... Но как его предупредят об этом? И если она принадлежит к Золотому Кругу Абидоса, то, может быть, ему стоит отправиться в этот священный город, недоступный для такого непосвященного, как он? Его любовь казалась ему обреченной на неуспех, но в любом случае он не откажется от нее, не поговорив с юной красавицей. Она должна узнать о тех чувствах, которые она внушила Икеру, даже если он не сумеет передать всю их глубину.
Несмотря на загадочные намеки генерала Сепи, Золотой Круг Абидоса так и не утратил для Икера своей таинственности. Следовало ли думать, что его действие состояло лишь в возрождении и омывании светом таких стариков, как Джехути? Стало быть, люди умели управлять им и его энергией в исключительных обстоятельствах.
Правитель провинции сидел в кабинете Икера и читал его черновики.
— Господин, это всего лишь разрозненные заметки.
— Но они вполне понятны: моя администрация беспрестанно мне льстила, и в случае конфликта моя армия не в состоянии оказать сопротивление.
Икер не стал прятаться от прямого ответа.
— Это так.
— Отличная работа, мой мальчик. В конце концов, журавлиный танец пришелся на нужное время. Благодаря ему вся страна знает, что Сесострис заставит расцвести землю и наполнит ее плодами. Обе Земли объединятся, и наступит счастливое время, потому что пришел настоящий хозяин. Благодаря ему паводок наступит в урочный час, дни будут благотворными, а ночи будут даровать прекрасные часы отдыха. Фараон — это животворящая энергия, его уста возвещают изобилие, он создает то, что должно создавать, и дает жизнь своему народу. Час за часом, без отдыха, он творит свое таинственное дело, которое соединяет воедино природу и общество. Он — суверен по благородству и широте своего сердца. Если он действует по всей справедливости, то вся страна процветает.
— Не означает ли все, что вы говорите... того, что вы признаете над собой власть царя Сесостриса и что ваша провинция становится под его руку?
— Яснее сказать нельзя, Икер.
— Значит, войны не будет?
— Не будет.
— Я рад этому, господин, но...
— Ты удивлен таким быстрым решением, так? Это оттого, что ты не оцениваешь по достоинству сверхъестественный характер того действия, которое совершил Сесострис. Как удалось ему покорить паводок? Приняв на себя функцию Тота, бога знания и покровителя писцов, царь доказал, что ему известны все знаки могущества и что он способен добыть новую воду для своего народа. Знай, что питающие источники водного потока — это излияние Осириса. Он выпускает эту воду из своего тела, это его пот, его лимфа, его влага. Когда вода нового паводка наполнит первый сосуд жертвенника, царь вправе воскликнуть: «Осирис снова обретен». Но этого бы он не добился без помощи Исиды, которая после семидесяти дней отсутствия появляется в небе сияющей звездой Сотис. Первая супружеская чета восстановлена, а это — первичная плодотворная энергия Обеих Земель. Без этого ничего бы не произросло. Зерно — это матрица, в нем заключены все элементы, которым покровительствуют божественные силы. Знай, Икер: вся природа — это отражение сверхъестественного. Поскольку Сесострис принадлежит к царскому роду, передающему из поколения в поколение эту тайну, мне остается лишь преклониться перед ним и покориться ему. Нет, я должен сделать еще больше!
Джехути встал.
— Сейчас наш черед доказать Сесострису, на что мы способны. Знаешь ли ты, Икер, что такое Кана самом деле?
— Это дух-покровитель, который рождается вместе с человеком и не покидает его, если он действует согласно учению мудрых.