– Знаю. За прошедшие двести лет ваша идея, высказанная еще студентом, нашла подтверждение в ряде косвенных феноменов, и нам бы хотелось, чтобы вы вернулись к этой проблеме.
– Я очень рад, но я давно уже этим не занимаюсь.
– Не беда. В вашей библиотеке вы найдете весь материал, касающийся этого вопроса.
– Странно, я ничего подобного не встречал.
– Поищите получше. Это на второй полке сверху, в четвертом шкафу от двери.
– Но там только художественная литература. Кажется, Кервуд, – удивился Сергей.
– Да? Но вы все-таки посмотрите.
– Хорошо! Что я должен делать?
– Ознакомьтесь с состоянием вопроса и, если у вас появятся идеи, проработайте их.
– Хорошо! Как я вам сообщу результат?
– Пусть это вас не беспокоит. Не спешите. Времени у вас более чем достаточно, не забывайте об отдыхе и развлечениях.
– Не понял?
– Ну, например, если у вас появятся какие-то особые желания, даже странные, пожалуйста, не стесняйтесь. Мы можем многое!
– Меня тяготит отсутствие связи. Хотя бы телевизор…
– Пожалуйста! Экран будет включаться по вашему мысленному желанию. Вы будете смотреть фильмы, развлекательные программы, но пока это все, что мы можем вам обещать в этом отношении.
– Странно, что при такой технике…
– Увы! Есть обстоятельства, которые даже наша техника не может пока преодолеть. До свидания.
– Опять через три года, – горько усмехнулся Сергей.
Но экран уже погас.
Сергей полностью погрузился в работу. Несколько дней он читал найденные в шкафу книги. «Странно, – думал он, – как я их раньше не заметил».
Необыкновенные, никогда раньше не испытанные приливы сил и энергии, воображения привели к какому-то особому состоянию его организма. Сознание было предельно ясное и в то же время как бы затуманенное. Время исчезло, оно скрутилось в клубок и одновременно было растянуто до бесконечности. Работа доставляла то крайнее наслаждение, знакомое только немногим, в сравнении с которым все другие, известные человеку наслаждения представляются мелкими, не заслуживающими внимания. Строки уравнений, выводов, казалось, сами ложились на бумагу. В статье профессора Сытникова он нашел ссылку на свою студенческую работу и с удивлением узнал, что его считают основоположником современной теории времени. Идея, пришедшая ему в юности, казалась теперь наивной, но продолжала будить воображение.
Что, если идти дальше? Волнообразность… Да, конечно… Переход в противофазу… Но если это так, то пульсация Вселенной – только отражение этой волнообразности… Тогда в точке экстремума… постой… А если, если все другие измерения тоже имеют волнообразную функцию… Совпадение экстремумов… Ну, конечно. Тогда вся Вселенная вмещается в размеры атома… и никакого нарушения… второго начала…
Выходит, мы не можем знать, в какой фазе времени мы находимся и расширяется ли Вселенная или сужается. Для наших чувств и наших приборов она только расширяется. В любом случае мы видим только рост энтропии… Так, если пойти дальше… Нет, этого быть не может, потому что быть не может… Многомерность времени! Бред!
Сергей встал из-за стола, сложил разбросанные на нем листки бумаги и вышел на веранду, забыв выключить компьютер.
– Доброе утро, – Ольга шла к нему с дымящейся чашкой кофе.
Сергей только сейчас заметил, что наступило утро. Легкий туман окутывал стволы деревьев. Воздух был свеж и прохладен. Машинально выпив кофе и поцеловав Ольгу, все еще во власти возбуждения, Сергей спустился с крыльца и подошел к берегу озера. Туман клубился на его гладкой поверхности. На противоположном берегу стволы сосен были не видны, и только их вершины четко обозначались на фоне голубого неба.
Сергей постоял немного на берегу, всматриваясь зачем-то в противоположный берег. Сзади послышались легкие шажки. К берегу спускалась Оленька. В руках она несла удочки и банку с червями.
– Папа, поедем на рыбалку. Я уже вчера червей накопала. Посмотри, какие жирные! – она протянула ему банку с червями.
– Поздновато вроде!
– Ну, немножко. Пожалуйста, – стала просить Оленька.
Ей шел третий год, но по своему развитию она не уступала пяти—шестилетней девочке. Сергей в этом году впервые взял ее с собой на лодку. Девчушке так понравилась рыбалка, что она с нетерпением ждала, когда отец возьмет ее снова.
К ним подошла Ольга. Она несла теплые куртки дочери и Сергею.
– Оденьтесь, – категорически потребовала она. – На озере прохладно. Еще простудитесь. Возись с вами потом! – это уже звучало притворно-сердито.