– Доброе, – ответила я и развела шире ноги, намекая, что готова впустить его в себя, чем Лэрд незамедлительно воспользовался. Утренний свет проник через шторы в комнату, освещая две сплетенные на кровати фигуры. Тихими стонами и порывистыми вздохами встретили это утро Правитель Таргезии и его рабыня-любовница.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Когда дела в лазарете наладились, я вернулась к занятиям с Увинелем. Хардум почему-то этому не обрадовался, хотя делал вид, что ему без разницы. Что, кстати говоря, у него плохо получалось. Если он был во дворце и не занят своими правительственными делами, то обязательно заглядывал на нашу лужайку, где мы с эльфом тренировались в магии и очень ревностно следил за всеми нашими действиями. Под неусыпным взором Лэрда, мне было сложнее сосредоточиться. Во-первых: меня напрягал сам факт присутствия Правителя, не хотелось перед ним показаться полной неумехой; а во-вторых: Хардум жутко отвлекал, в те моменты, когда Увинелю, так или иначе, приходилось ко мне притрагиваться, чтобы показать новое плетение. Из горла Лэрда каждый раз вырывался жуткий рык, от которого я вздрагивала, и вся сосредоточенность летела коту под хвост. Казалось, еще чуть-чуть и Правитель кинется с кулаками на моего учителя, которого к тому же сам мне и выбрал. Эльф делал вид, словно не замечает посылаемых в его сторону гневных взглядов, и наоборот, старался позлить Хардума, пытаясь прикоснуться ко мне чаще положенного.
– Все, хватит! – Не выдержала я, когда Лэрд в очередной раз пришел на тренировку, при этом, не ограничившись недовольным рычанием, а применив магию, отшвырнув от меня Увинеля.
– Вы как два петуха! Еще подеритесь друг с другом. Взрослые мужчины, а ведете себя как дети. Хардум, прекрати нападать на Увинеля, а ты, – я ткнула пальцем в сторону эльфа. – Перестань его провоцировать.
Глаза моего остроухого друга округлились от испуга, причем испуга за меня. Никогда еще рабыня не повышала голос на Правителя, к тому же при свидетелях.
– Вета, молчи, – с отчаянием произнес он, но куда там. Меня конкретно так, понесло.
– Ты сам разрешил мне заниматься магией! А теперь что? Вставляешь палки в колеса! У меня создается впечатление, что вы, Лэрд Хардум, специально делайте все, чтобы сбить мою концентрацию и заставить почувствовать себя наиглупейшим образом.
Глаза Правителя превратились в два кусочка арктического льда.
– Ни слова больше. – Прошипел он. – Не заставляй меня жалеть о том, что я пошел на уступки и позволил тебе слишком много. Ты всего лишь бесправная рабыня, с которой я в любой момент могу сделать все, что пожелаю. Сейчас я приказываю тебе убраться с моих глаз, наказание получишь позже. А ты, – яростно сверкнули глаза Правителя, – больше никогда не приблизишься к Ветиноре. Иначе, клянусь Вампосом, я переломаю каждую косточку в твоем теле и буду смотреть, как ты подыхаешь.
В моей душе, после слов Хардума начала подниматься волна негодования и разочарования. Я никак не думала, что все обернется таким образом.
– Бесправная рабыня, значит. – С горечью произнесла я. – Что же, пусть будет так, мой господин. Как вы и приказали, я удаляюсь. Единственная просьба. Не трогайте Увинеля, он ни в чем не виноват. Больше я вас ни о чем не попрошу.
Опустив глаза и не смотря на Лэрда, как это требовали правила поведения для рабынь, я безропотно пошла прочь. Было противно от самой себя, от того, что надежда, которая теплилась внутри сердца, превратилась в вечернюю дымку, растаявшую на ветру. А ведь я верила, что Хардум может испытывать ко мне искренние чувства, что мы сможем преодолеть все трудности на пути друг к другу и быть счастливы. Оказалось, нет. Я для него всего лишь игрушка для удовлетворения своих потребностей. Захотел, поманил пальчиком; захотел – оттолкнул. Хорошо хоть под плети не поставил в этот раз, хотя он же сказал, что наказание в любом случае последует, так что нужно быть готовой ко всему.
Оказавшись в женской комнате, я не видела, как Хардум эль Транг, сцепив зубы, боролся со своей яростью, прожигая ненавистного эльфа взглядом, а затем, произнес свистящим шепотом.
– Пошел прочь, эльфийский выкормыш, пока я тебя не удавил собственными руками. Стража! Уведите и смотрите, чтобы не шлялся без присмотра по замку. Если окажется на женской половине, притащите ко мне, я сдеру с него шкуру.
Я не собиралась сидеть сложа руки и ждать наказания от Хардума. Ощущение, что меня сбросили вниз с высокой вершины в самую глубокую пропасть, из которой невозможно выбраться накрывало с головой. Я больше не могла тут находиться, не могла видеть каждую ночь мужчину, которого любила, а я любила – пора было принять свои чувства. Слишком больно было знать, что я ничего для него не значу. Настала пора уходить. Я понятия не имела, получится у меня или нет, погибну я или останусь жива. Сейчас это было не важно. Единственное, что имело значение – это возможность убраться отсюда как можно дальше. Жаль, что у меня было так мало времени на тренировки. Только два дня назад я освоила перемещение между деревьями и не представляла, на какое расстояние смогу построить портал. Силы дриады не были бесконечны, а мои еще даже полностью не пробудились, как говорил Увинель. Я много не умела, но была готова рискнуть. Мысленно поблагодарила магистра Лантиса, который на днях подарил мне небольшой походный мешок. Я сначала подумала, что он решил надо мной посмеяться, сунув в руки невзрачную холщовую сумку, но когда поняла, в чем особенность этой вещи, то чуть не запищала от восторга. Дело в том, что внутри мешка был пространственный карман. Нет, в него нельзя было запихать шкаф или огромную секиру, но небольшие, хоть и увесистые предметы, входили туда с легкостью, при этом абсолютно не увеличивая размер сумки и не вызывая тяжести. Не сведущий человек никогда бы не определил уникальность такой вещи, приняв за неприметную, драную котомку бедняка. Вот в нее-то я и сложила несколько наиболее удобных платьев, пару кусков еще свежего хлеба, два яблока и запечённое мясо птицы. Наведавшись в кабинет лекаря, куда мне был открыт свободный доступ, взяла несколько зелий и настоек, вдруг пригодятся, хотя, хотелось бы обойтись без них, еще прихватила всякой мелочи, которая могла сгодиться в дороге.