– Ярких тебе солнц, Вета, – поприветствовала она меня и опустилась рядом, – я осмотрела женщин. Почти все в норме, если можно так сказать. Синяки, ссадины и ушибы не считаются. Давай-ка заварим Римулу, да поговорим. Аяна, брысь отсюда!
Девчонка тотчас скрылась из вида.
– Лелея, попробуй, поспи. А я к утру подумаю над обезболивающим.
Та в ответ только кивнула и прикрыла глаза.
– Возьми миску, а то мне за своей ковылять не хочется. Тарила выставила вперед ногу, и я увидела ее распухшую лодыжку.
– Вывих? – Удивленно приподняла брови я. – Как ты с ним больных осматривала?
Женщина только пожала плечами.
– Нужно вправить.
– Да, но сама не могу, – криво улыбнулась Тарила, – духа не хватает.
– Сейчас. Я помогу. Постарайся не сильно кричать.
Мы разговаривали шепотом, чтобы не разбудить заснувшую Лелею.
– Конечно. Не хватало еще, чтобы эти ироды сюда заявились.
– На счет три. Раз, два…
– Ай-ай! – Воскликнула женщина, и закрыла рот ладонью, впиваясь зубами в кожу, когда я резко дернула за ногу, вправляя выскочивший сустав.
– Ну, вот и все.
– Спасибо, – произнесла Тарила, отдышавшись, и пошевелила лодыжкой, – уже легче.
Достав миску с ложкой, я помогла встать невольнице, и мы потихоньку пошли к костру и молча, поставили кипятиться отвар. Никто из нас не решался заговорить первой.
– Ты не похожа на других, – повернулась я к светловолосой женщине.
– Ты тоже, – хмыкнула в ответ та.
Диалог опять зашел в тупик.
– Тарила, ты сказала, что сильных повреждений нет, но как же тогда, – я на секунду замялась, не зная принято ли здесь обсуждать такие вещи, – наверняка у многих внутренние разрывы и кровотечения.
– Все так, – вздохнула женщина, – но что ты предлагаешь сделать? Эти упертые курицы ни за что не позволят проверить степень нанесенного им вреда. Не можем же мы их заставить их насильно.
– Мля. Дремучее средневековье.
– Что ты сказала?
– Ничего, – отмахнулась я от Тарилы.
– Нужно побольше наварить отвара и напоить каждую.
– Точно, – поддержала я женщину, а еще прокипятить тряпки и пусть они оботрутся ими. Об остальном подумаем позже.
Пришлось привлечь к этому делу еще нескольких женщин. Почти до самого утра мы занимались тем, что усиленно следили за тем, выполняли ли невольницы наши с Тарилой требования. Мне даже пару раз пришлось перейти к запугиванию. Если Римулу они пили с удовольствием, то обтираться никак не хотели. Я даже боялась, что на мой нервный рык прибежит кто-нибудь из охраны, но воины только лениво поглядывали в нашу сторону, никак не реагируя на действия невольниц.
Наутро все мы были не выспавшиеся, усталые и разбитые. Те, кто чувствовал себя получше, после завтрака приступили к сворачиванию лагеря, а после обеда по каменистому плато разносился цокот копыт и гулкий звон колодок. Караван двинулся в путь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Тарила попросила Аяну помочь Лелее, а меня придержала за рукав.
– Давай в конец колонны, поговорим. Только тихо.
Так мы и поступили.
– Сегодня ночью я поняла, что ты прекрасно разбираешься в травах и лечении, да и на простолюдинку ты не похожа. Я могу узнать кто ты?
– Можешь. Только вряд ли я смогу ответить тебе что-то вразумительное.
Тарила фыркнула на мои слова.
– Понятно, не доверяешь.
– Доверие понятие относительное, – протянула я, – но мне действительно нечего сказать. Вишь ли, после того как один из охранников приложил меня по голове, я почти ничего не помню, пришлось даже имя свое у Лелеи спрашивать.
Женщина подозрительно посмотрела на меня, а затем о чем-то подумав, кивнула своим мыслям.
– Да, такое бывает. Что ты помнишь?
– Ничего. Может только то, что умею лечить людей, но вот не знаю, получится или нет. Здесь вряд ли есть то, что может помочь больным, – произнесла я и по следующей фразе Тарилы, поняла, что проговорилась.
– Что значит здесь?
– Эм-м, – как бы тебе объяснить, начала выкручиваться я, понимая, что правду о себе рассказывать кому-либо не собираюсь, ни сейчас, ни потом. – Я сама плохо ориентируюсь во всем этом, но те знания, которые крутятся в голове, немного отличаются от того, что я сейчас вижу. Думаю, что в моем… моей стране, там, где я жила, все немного иначе.