— Идешь дальше?
Момо, стоя на неровной площадке, находящейся намного ниже той, на которой осталась Аркаша, протянул ей сразу обе руки. Его голова была примерно на уровне ее ног, так что самостоятельно такую высоту без нужной степени грации преодолеть вряд ли получилось бы.
Девушка присела на корточки и неуверенно вытянула в его сторону руку. Касания еще не произошло, а по коже уже прокатилась волна жара.
Свернувшись в клубочек, Аркаша осторожно засеменила до самого края и наклонилась вперед, пока плохо представляя, каким образом Момо сумеет помочь ей спуститься. В голову приходил лишь вариант, подразумевающий очередную постыдную транспортировку, при которой ее чувство собственного достоинство грозило бы окончательно самоустраниться.
Тяжело сразу хотеть и не хотеть оказаться на руках, призывающих к себе столь заманчиво и уверено.
— А для чего мы здесь? — Избегая прямого зрительного контакта, Аркаша смотрела куда угодно, только не на лицо потенциального помощника. Из-за этого никак не удавалось нормально оценить ни высоту, ни поверхность, на которую ей предстояло приземлиться, ни сам риск от экстремального спуска. Инстинкт, реакция, сигналы разума для правильной опоры ног, — все это по-прежнему находилось в апатичной спячке, а единственным гарантом безопасности являлось темное существо внизу.
— Потренироваться. — Его губы в момент ответа — единственное, что шевельнулось, в остальном он стойко удерживал ту же позу с поднятыми руками и не шелохнулся даже тогда, когда из-под девичьей подошвы вниз соскользнул острый камешек и задел его локоть.
Любопытная выдержка.
Похоже, ранним утром чаша терпения Момо была еще наполнена до самых краев. Иные объяснения сегодняшней феноменальной покладистости и усидчивости обычно взрывного парня были лишены и намека на адекватность.
«Поспал и выспался. Вот и добренький», — рассудила Аркаша, так и не решаясь коснуться его ладони. Их отделяли миллиметры. Всего ничего.
— А тут где-нибудь нет лестницы? — нарочито шутливым тоном поинтересовалась она, намекая на недавнее опасное преодоление наклонной травянистой поверхности при наличии рядом нормальных ступеней.
— Нет. — Момо слегка шевельнул головой. Несколько ярких локонов соскользнуло с его лба и затерялось в мягкости остальной шевелюры. Проявившийся персиковый аромат, легонько ластясь к Аркашиному обонянию, пропитал воздух, будто шлейф приятной легкой сласти, оставшийся от прошмыгнувшей где-то совсем рядом юной невесты.
— Ты используешь демонский флер? — неожиданно расхрабрившись, спросила Аркаша прямо в лоб. При этом ее не покидала надежда, что подобный вопрос возник всего лишь от невинного желания пополнить копилку своих пока еще скудных знаний о созданиях волшебного мира.
— Ни разу не использовал. — Момо медленно наклонил голову к правому плечу, пристально всматриваясь снизу вверх в ее лицо.
«Значит, это и правда его естественный запашок. — Аркаша стиснула губы, чтобы не начать машинально их облизывать. Сладенько. Везде и всюду. Несмотря на, казалось бы, переизбыток напора от ароматной сладости, от него не становилось плохо или душно и никакого омерзения абсолютно не чувствовалось. — А если Момо задействует настоящий флер? То что? Покоренные поклонники тотчас же возведут в его честь храм? Он явно сильнее Багро и других демонов, ведь те не благоухают так явно, пока по-настоящему не врубят свою демонскую силищу».
Утомившись сидеть на корточках, Аркаша бухнулась на колени, и ее рука непроизвольно опустилась чуть ниже, почти задев все еще чего-то ожидающую ладонь Момо.
— Почему ты спросила, использую ли я флер прямо сейчас?
Сложенные вместе пальцы Момо скользнули по ее запястью, словно лодочка по водной глади. Тепло щекочущего прикосновения пробудило внутри нечто лихорадочное и буйное, с удовольствием отозвавшееся на новое ощущение. Как безумное внутреннее перышко, яростно и неистово вступившее в игру с внешней напористостью чужого касания.
— Тебя влечет ко мне? Прямо сейчас?
— Вовсе нет.
Отрицание выглядело бы правдоподобнее, если бы Аркаша смогла убедить себя отдернуть руку. А ведь Момо ее даже не держал. В итоге «лодочка» поплыла дальше, медленно сдвигая слои рукава кофты, и, под конец утратив изначальную структурированность, распалась на не менее упорные пальцы, тут же поднырнувшие дальше под мягкую ткань. Неспешные касания внутренней стороны девичьей руки, где чувствительность кожи была особенно высока, зачаровывали и завораживали, снова и снова будоража ошалевшее перышко внутри.