Фырк осторожно забрался на плечо хозяину и лизнул его в щеку, но Эдик даже не заметил легкого прикосновения. Он уставился на парту, словно на ней было написано нечто важное, и замер. Ирина Павловна и не пыталась провести урок. Она тихонько плакала. Постепенно в классе нарастал шум. Кто-то рыдал в голос, кто-то громко перешептывался, пытаясь додумать подробности. Николя подсел к Эдику, но тот не пошевелился.
— Эдька, да как же так? — пробормотал он.
— Не знаю, — прошептал Назаров. — Я не верю.
— Слушай, может, ошибка какая? Он ведь мог в Дримеон перенестись, и всё такое, и…
— Николя, я не знаю! — крикнул парень и вылетел из кабинета. Фырк тявкнул и понесся за ним. Эдик зашел в раздевалку, схватил куртку и выбежал на улицу. Свежий воздух немного охладил пылающее лицо. Замок куртки не слушался. Пришлось оставить его в покое. Назаров несся к дому Дениса так, как никогда в жизни не бегал. Он тоже надеялся, что произошла ошибка, что учителя что-то перепутали, или… Мозг выдавал тысячу вариантов, почему то, что сказала Ирина Павловна, может оказаться ложью.
Эдик миновал место, где они вчера расстались с Денисом, и свернул в проулок. Через десять минут вдали показалась многоэтажка. Окна квартиры на седьмом этаже смотрели на мир пустыми черными рамами. Эдик остановился, не решаясь подняться наверх. Рядом кто-то громко чихнул. Парень обернулся и увидел женщину, ссутулившуюся на скамейке. Рядом с ней стояла полупустая бутылка водки. Назаров узнал её. Это была мать Дениса.
— Здравствуйте, — подошел он ближе.
— А, привет, — подняла Анастасия мутный взгляд. — Ты кто такой?
— Вы меня не помните? Я — друг Дениса, — ответил Эдик. — Анастасия Константиновна, что случилось?
— Ой, горюшко, — всхлипнула женщина и сделала судорожный глоток из бутылки. — Ой, судьба моя.
Слезы покатились по грязному от копоти лицу, оставляя светлые дорожки.
— Нету больше Деньки моего, — вцепилась она в волосы. — Всё, незачем жить. Говорила ему выключать обогреватель, когда спать ложится. Нет, не послушал. И что теперь? Ни сына, ни крыши над головой. Отравился угарным газом, вот. И ведь почти выбрался оттуда. У входной двери его и нашли. Ой!
Она судорожно зарыдала.
— Вам хоть есть, где жить? — тихо спросил Эдик.
— Да приютили приятели, — махнула рукой Настя. — Только зачем мне теперь жить-то? Зачем?
Назаров достал из кармана кошелек и вынул всю имеющуюся наличность.
— Вот, — протянул он деньги Анастасии. — Возьмите.
— Спасибо, детка, — вытерла та ладонью слезы, и только больше размазала гарь. — Выпьешь со мной? За упокой…
Эдик развернулся и быстро пошел прочь. Значит, никаких ошибок. Дениса больше нет. И виноваты в этом не враги Дримеона, не какие-то определенные люди, а неисправный обогреватель и плохая проводка. Ну почему? Почему он так и не смог выбраться из квартиры? Почему?
Внутри разливалась пустота. Эдик не различал, куда идет. Пару раз ему сигналили автомобили, когда он переходил дорогу, не обращая на них внимания. Позднее Назаров не мог вспомнить, как вернулся домой. Он прошел в спальню и упал на кровать. Комок слез стоял в горле, но глаза оставались сухими. Кололо сердце. Полное осознание еще не наступило. Может, это только сон? Может…
Пропиликал дверной звонок. По коридору прошла Агата. Она с кем-то разговаривала в прихожей, а потом прошла в комнату сына.
— Эдька, ты здесь? — приоткрыла она дверь.
Эдик поднял голову. Мать держала в руках его школьную сумку, так и брошенную возле парты.
— Эдь, — Агата поставила сумку на стол и присела на краешек кровати, — Коля заходил. Эдь, ты держись. Ничего не поделаешь. Жалко парня. Как же так получилось?
— Пожар, — ответил Назаров — и не узнал собственного голоса. — Что-то там с обогревателем случилось. Мам, что мне теперь делать, а? Денис же был моим лучшим другом. Единственным другом. Как же теперь…
Так долго сдерживаемые слезы полились из глаз. Агата прижала сына к себе. Она говорила что-то, пыталась успокоить, но Эдик не слушал. Ему казалось, что мир прекратил существовать. Просто взял — и исчез. Он проваливался куда-то в темноту. Свет остался высоко, как будто он лежал на дне колодца, а комната осталась где-то вверху.
Послышался испуганный крик матери. А потом боль ушла…
Николя сидел в классе. Он до сих пор не мог прийти в себя после случившегося. Ему, как и Эдику, казалось, что всё произошедшее — сон. Кошмар. И можно проснуться. Но две гвоздики на парте Дениса сном не были. Место Эдика тоже пустовало. Николя вздохнул. Был бы тут Рыжий — хоть бы с ним поговорить. Но никого из друзей рядом не осталось в такой тяжелый день.
— Коль, привет, — подсел к нему Лаптев.
— Привет, — повернулся Николя, отвлекаясь от наблюдения за цветами с черной лентой.
— Слушай, сегодня похороны. Я хотел пойти, но не знаю, куда. Ты идешь?
— Да, — кивнул Верехов. — Если хочешь, давай вместе.
— Хорошо, спасибо.
— Его мать сказала к моргу подъезжать. Квартира же сгорела, — мрачно сказал Коля.
— А Эдик будет? — спросил Артем.
— Нет. Эд в больнице. У него с сердцем что-то. Я хотел вчера к нему зайти, а меня не пустили. Сказали, не беспокоить.
— Понятно…
Лаптев сидел, опустив голову. Он чувствовал себя виноватым. Ведь всего несколько месяцев назад он искренне желал, чтобы жизни его врагов превратили в кошмар. Так оно и вышло. И ничего нельзя исправить. Можно ли считать Дениса жертвой его проклятия? Но ведь Артем не желал ему смерти. Просто хотел, чтобы от него отстали, оставили в покое. А теперь из четверки его преследователей в кабинете сидит только Николя. Один в могиле, один в больнице. Где Кирилл — говорят, вообще никто не знает. Неужели? Неужели та книга? Артем клялся себе, что вернется домой и поищет, как снять заклятие. Но парень догадывался, что ничего подобного в книге нет.
После уроков они с Николя сели на маршрутку и поехали к городскому моргу. У Лаптева дрожали поджилки. Он боялся смерти, боялся подходить близко. Ему казалось, что смерть подобна вирусу, которым можно заразиться. Но Артем всё равно решил идти.
Николя не заводил бесед. На что еще рассчитывать, если они никогда не дружили? Да и потом, в сложившейся ситуации слова пусты. Морг располагался на территории больничного городка. Рядом собралась небольшая группа людей. В основном, соседи Дениса и пара-тройка знакомых. Ирина Павловна тоже пришла. Она то и дело прижимала к глазам платок.
— Что-то народу совсем мало, — сказал Николя. — Странно. У Дэна было много друзей.
— Значит, не таких уже и друзей, — заметил Артем.
Они остановились у чахлого заснеженного клена. Стрелки близились к двум часам. Подъехал маленький автобус и катафалк. Николя плюнул на присутствие классного руководителя и достал сигарету. Лаптев нервно теребил застежку куртки и жалел, что не курит.
— О, Карина, — заметил Николя бывшую девушку Эдика и помахал ей рукой.
Та подошла ближе. Лаптев наблюдал, как Карина и Коля тихо переговариваются, и не заметил, как сзади подошел еще один человек.
— Кажется, я не опоздал, — остановился рядом с ним Назаров.
— Привет, Эдик, — обернулся Артем. — А Верехов сказал, тебя не будет.
Назаров передернул плечами. Он выглядел больным и уставшим. Еще бы, Денис и Эдик давно дружили. Нелегко терять друзей.
— Эдька! — заметил его Николя. — Ты чего приперся-то, а? Твоя мамка сказала, что тебя еще недели две не выпустят.
— Куда бы они делись? Я всегда поступаю так, как считаю нужным, — хмуро ответил парень.
Эдик смотрел на собравшихся. Мать Дениса отсутствовала. Наверное, дожидались её. Прошло еще минут десять. Дольше тянуть было некуда. Когда вынесли гроб, Эдику показалось, что он снова грохнется в обморок. Парень оперся спиной на ствол дерева и старался глубоко дышать. Благо, на улице было холодно, и воздух обжигал легкие, освежал голову. Чтобы наверстать упущенное время, люди быстро забились в автобус. Эдик сидел с Кариной, Николя — с Лаптевым.