– Все, я готова ехать в Дримляндию.
– Ехать? Сонечка, увидеть истинную Дримляндию можно только с особым даром – силой воображения.
– Воображения? – ухмыльнулась Соня, – Ну это не про меня, я не мой отец.
– Соня, как ты думаешь, сколько детей видели Флаффиков, хотя бы раз в своей жизни?
– Ну-у…
– Ты первая и единственная. А это значит…
Соня перебивает:
– А это значит, что это всего лишь случайность!
– И эта случайность произошла именно тогда, когда Дримляндия оказалась в серьезной опасности.
Соня смотрела на Флаффиков с ярко выраженным сомнением на лице.
– Не хотелось бы давить. Но в опасности не только Дримляндия, но и дети из твоего мира, – строго заявил Розовый Флаффик.
«Да что же я за нытик такой?! Ну-ка возьми себя в руки! Ты взрослая девочка, а все сопли разводишь!» – попыталась привести себя в чувство Соня.
– Простите. Вы правы. Я готова.
– Ну наконец то! Закрывай глазки и представляй…
Соня закрыла глаза, а потом вдруг резко соскочила с кровати:
– Нет, у меня не получится! Нет у меня воображения уже давно, а может и не было никогда. Простите, ребята, я подвела вас. Я не смогу вам помочь…
Соня подошла к столу, взяла в руки свою записную книжку и крепко прижала ее к груди.
– Вы даже не представляете, как я мечтаю попасть в эту волшебную страну. Но я даже не хочу пробовать, потому что знаю, что не получится.
Флаффики смотрели на Соню с надеждой в глазах.
– Сонечка, мы чувствуем, что в тебе есть невероятная сила. Нужно просто услышать свое сердце.
«Слушать сердце, слушать сердце», – от этих слов Соня почувствовала легкий трепет, похожий на чувство, при котором случайно услышанный запах может унести в далекие, приятные воспоминания. Девочка посмотрела на книгу отца, которую она так крепко сжимала в руках. В этот момент в ее голове пронеслась картинка из детства. Был ясный, солнечный день. Соня мыла яблоки на кухне, она помогала маме готовить ее фирменный, обалденно вкусный яблочный пирог. Очередное начисто вымытое и вытертое яблочко Соня положила на тарелку к его собратьям, которые были разложены горкой один на один. Девочка взяла в руки мыть следующее яблоко как вдруг яблоки, которые были на тарелке посыпались на пол, они были как живые! Соня замерла на несколько секунд, потом все бросила и рванула в кабинет к отцу, мама хотела крикнуть что-то в след, но успела только открыть рот, как Соня уже исчезла из виду. Соня как ураган забежала к папе и на одном дыхании выпалила свою идею для новой его книги. Папа непрерывно слушал девочку и пытался записать, все что она произносила. И когда наконец Соня остановилась папины глаза были на мокром месте, он обнял девочку и сказал:
– Сонечка, у тебя необычайный писательский дар. Мне бы твое воображение! Пообещай, что, когда вырастешь, обязательно станешь великой писательницей.
– Обещаю, папочка, это моя самая заветная мечта.
– Запомни, на твоем пути всегда будут встречаться разные недоброжелатели и преграды. Этого не избежать. Главное – всегда иди вперед к своей мечте. Слушай только свое сердце.
«Слушай только свое сердце…», – пронеслось эхом.
– Я попробую, – робко произнесла девочка.
– Ура! – запрыгали Флаффики. – Присаживайся поудобнее и закрывай. Представь, как ты попала в Дримляндию. Как ты идешь по тропинке из разноцветных леденцов, вдоль этой тропинки растут красивые деревья из сахарной ваты, повсюду пестрят цветочки из самых вкусных в мире конфет. Ощути аромат свежих персиков и легкое дуновение ветерка…
В это время комната Сони стала растворяться в розовой дымке. Голос Флаффика постепенно уходил вдаль.
– Да! Я вижу! Вижу! Все такое настоящее!
Соня потянулась к дереву из сахарной ваты и отщипнула себе немножко.
«Вкуснотища!»
Вдруг Соня поняла, что она на самом деле кушает сахарную вату и открыла глаза.
– Вау!
Девочка посмотрела вокруг себя. От восторга и удивления хотелось закричать! Соня закрыла рот руками, но ее глаза испускали фейерверки бесконечного счастья. Все самое красивое, все самое волшебное, что можно себе представить, собралось в этом месте. Соня потеряла дар речи. Постепенно девочка приходила в себя и с каждым мгновением Дримляндия становилась для нее все более знакомой, все более родной. Она смотрела по сторонам и в ее голове проносились строчки из папиной книги: