Я решил выдать тираду, просто поговорить, поделиться мыслями, я обратил свой взгляд на девушку справа, она улыбалась, на мгновение мне показалось, что я могу ей нравиться, и я, глядя ей в глаза и обращаясь только к ней, выдал что–то вроде «Вы ведь читали сказки Льюиса Кэролла? Читали ведь? Про Алису? В зазеркалье? Ну, так там есть такой занятный спор между Алисой, Траляля и Труляля, по поводу того, что все сняться Черному Королю, что все ненастоящее. Помните? Нет? Ну да это и не суть важно. Я об этом думал и решил, что бог – безумен, а вся вселенная – его шизоидный бред и галлюцинации. Вот. Я просто подумал, что бог ведь тоже однажды очнулся и понял, что он есть абсолют, всемогущий и безграничный. Наверняка он очень страдал, один, в бездне и хаосе, среди тьмы и в тотальном одиночестве, ведь какой прок от могущества, безграничной силы и прочих божественных сверхспособностей, если ты навечно один, толку от того, что ты совершенен, нет, да и совершенен ты лишь по той причине, что сравнивать тебя не с кем. Наверняка в определенный момент весь хаос и вся бесконечность вокруг стала восприниматься Им как клетка или камера, наверняка ему было очень страшно одному, несмотря даже на то, что Он – бог. Человек, окажись он в таком месте сразу бы сошел с ума или постарался покончить жизнь самоубийством, а Он, наверняка провел там целую вечность, и обречен был на такую же безграничную вечность впереди, мне кажется, даже господь бессилен перед одиночеством и пустотой. Вот тогда он и сошел с ума, просто рехнулся, в своем бреду создал наш сумасшедший мир, сотворил себе подобных людей и всяких животных – все, на что хватило фантазии, ну а поскольку он был безумен, то, соответственно, и наш мир получился не совсем адекватным, люди несуразными, странными, каждый со своими заморочками и страхами, скелетами. Наш мир – по сути сюрреален и тут даже не нужны Сальвадоры Дали и Андре Бретоны, наш мир и без них безумен и полон абсурда, благодаря безумию своего творца. Выходит, что весь мир держится на сознании одного безумца, ведь, когда люди спят, они тоже проектируют маленькие мирки и вселенные со своими персонажами, своей архитектурой, своей логикой, своими слонами и черепахами, но мирки эти маленькие и недолговечные, поскольку людское сознание слабое и примитивное. В то время, как господь может удерживать в своем сознании целые вселенные, с миллиардами персонажей, характеров и личностей, а также прочий антураж в виде законов физики, например. Так вот, я и решил, что все мы привиделись господу в припадке безумия, вызванного беспросветным и нескончаемым одиночеством во мраке хаоса, он компенсировал это вымышленными людьми. Наверняка, он бродит в обличии сумасшедшего бомжа с кучей сумок и лохмотьев или живет в какой–нибудь хибаре, сумасшедший старик, о котором слагают легенды дворовые детишки, а он всего лишь – бог. Учитывая, что время в его сознании течет по–другому, то наверняка наша вселенная – не первая и не последняя, в какой–то момент он проснется, отойдет от галлюцинаций и психозов и некоторое время проживет в гармонии с собой, до тех пор, пока период ремиссии не закончиться и его сознание вновь не сорвется с цепи и не создаст новую вселенную галлюцинаторного бреда, наверняка, более яркую и более сюрреальную, более абсурдную. И так будет продолжаться вечно, миры будут достигать с каждым разом нового пика своей абсурдности, бог будет сходить с ума, пока навечно не погрузиться в абсолютный, бесконечный шизоидный, сюрреальный сон. Как–то так».
Мой голос предательски дрожал в тот момент, интонации скакали как у подростка с ломающимся голосом, но я, тем не менее, говорил громко и отчетливо, хотя по большей части говорил сам собой, поскольку девушка слева лишь изредка поглядывала на меня, бросая недоумевающие взгляды по типу, «какого хера вообще происходит», девушка справа явно потешалась надо мной, оборачиваясь к подругам и смеясь, пусть и мило, но смеясь в голос над моей нелепой улыбкой и моими нелепыми речами, девушка напротив просто закипала и шевелила губами, шепча, по всей видимости, какие–то проклятия. Когда я закончил, я спрятал свой взгляд в стол и замолчал, осознав, что спорол хуйню не там и не тем, кому стоило это говорить.
Девушку справа я развеселил весьма и весьма, она до сих пор посмеивалась, девушка слева до сих глядела сквозь меня, девушка напротив прокричала «да ты же ебанный фрик, вали отсюда на хуй, придурок!», девушка справа просто разразилась заливистым смехом, я понял, что пора сваливать. Я залпом допил свой стакан и собирался уже вставать, но позади меня возник внушительный персонаж, скорее всего это был парень одной из сидящих за столом девушек, скорее всего той, что сидела напротив, поскольку именно она расплылась в довольной улыбке, как только увидела своего возлюбленного позади меня.
Не то чтобы парень был прямо огромным, но, учитывая конституцию моего тела, его 85–90 килограмм были в полтора раза больше моих. Он спросил у девушек что–то вроде «что за петух?», девушки рассмеялись, даже та, что сидела слева. «Может ты поговорить на улице хочешь?» самец решил проявить свою маскулинность, показать кто хозяин положения.
Отвертка все еще упиралась мне в пах. Последняя доза алкоголя действовала весьма резво, и перед моими глазами уже все плыло и мерцало, однако и пьяной бравады в моих висках прибыло. Я решил, что терять мне нечего и встал, слегка пошатнувшись, я попытался пройти мимо парня, однако тот схватил меня за плечо, довольно таки больно сжав мои хрупкие ключицы, на что я ответил «руки свои убери, падаль», «Тебе пизда», в ответ услышал я, он отпустил меня и толкнул в спину, головой кивнув в сторону выхода. Я глазами выискивал в толпе своего друга, но его нигде не было, одна из девушек позади проводила меня фразой «удачи, придурок», не трудно догадаться, кто это был.
У выхода я натолкнулся на ту самую блондинку в джинсовом костюме, я попытался заглянуть ей в глаза, мне почему–то казалось, что она чем–то может мне помочь, однако она расплылась в улыбке перед быком, просто блистая благоговением перед этим стильным и спортивным парнем позади меня, я потупил взгляд и направился к раздевалке.
Забрав свое пальто и накинув его на плечи, я вышел на улицу и завернул за клуб, бык следовал за мной, что–то попездывая в спину, наверное, какие–то угрозы. Я ощупал рукоятку отвертки и крепко сжал ее в ладони, раздумывая, куда воткнуть ее противнику и главное как. Я понимал, что моими единственными преимуществами были отвертка и возможность ударить первым, воспользовавшись эффектом неожиданности.
Я выхватил отвертку из ремня и с замахом попытался воткнуть ее в висок оппонентку, однако солидное количество выпитого сыграло свою роль, я неуклюже замахнулся, выглядело это глупее потасовок в шоу бенни хилла, разве что моим движениям не хватало смешной озвучки.
Я даже не успел промахнуться, как голова быка, вернее его лоб прилетел мне в переносицу, носок его туфли с силой вонзился мне в пах, я согнулся пополам. Фаталити: удар ногой в голову. Я откинулся на спину, ударившись затылком об асфальт, отвертка вылетела из руки, я распластался на земле в дурацкой позе, ноги согнуты в коленях, руки в разные стороны, из носа покапывала кровь, удар головой был не сильным, но достаточным, чтобы его разбить, затылок по видимому тоже был разбит. Оппонент ретировался, плюнув мне на пальто и высказав немного неаргументированной грубоватой критики в мой адрес. Я лежал в грязи, на асфальте, лицо в каплях крови. Глупо.
Позже я поднялся, я совсем не протрезвел от драки (читай: избиения), а скорее наоборот, ещё сильнее потерялся в лабиринтах подсознания. Я отряхнулся, вытер лицо рукавом пальто, пизды я получил не сильно, так слегка, парень попался порядочный и просто проучил меня за дерзость, так как нечего ущербным вырожденцам вроде меня ходить в клубы, да еще и усаживаться к самкам за столы, да еще и дерзить их молодым людям. В принципе он все сделал правильно, такова социальная иерархия, каждый должен знать свое место, а мое место явно было не там, будь я на его месте, я бы поступил точь–в–точь также. Парень – молодец, спасибо ему за верность традициям социума, на таких как он и держится вся система и все социальные страты.
Я, пошатываясь, шел к проезжей части, после момента эпичной битвы за клубом я помню все вспышками, асфальт, лужа, попытки умыть лицо в грязной воде, дорога. Я ловил машину без гроша в кармане, грязный, чумазый, пьяный и избитый, шансы были равны нулю, куда ехать я даже не предполагал, не мог вспомнить ни одного человек, которому мог бы довериться в 2–3 часа ночи, вписаться без проблем, умыться, отоспаться. No friends. No crew. Fuck you!