Хотя, стоит отметить, что я настолько же далек от левого фронта, как и от правого. Помню, будучи малолетним обсосом, лет одиннадцати, я с моим другом и одноклассником собирались у него дома после школы и гоняли на старом кассетном магнитофоне записи Эксплойтед, Оргазма Нострадамуса и Секс Пистолс, а потом на видеомагнитофоне смотрели записанные с МТВ клипы нирваны и подборки Джэкэсс. Позиционировали мы тогда себя как отъявленные панки, у нас даже была одна акустическая гитара на весь моб, на которой играть никто не умел, но каждый считал своим долгом похуярить на открытых струнах и поорать глубокофилософские песни вроде «УБИВАЙ УБИВАЙ УБИВАЙ!». Мы ставили себе модные прически мамиными лаками и муссами, воняли отечественной косметикой, делали напульсники из клепанных ошейников, купленных в зоомагазинах, обвешивались цепями, купленными там же, рвали джинсы на коленях, искали кеды на городском рынке, более–менее напоминающие конверсы, одевали футболки поверх водолазок и рисовали штрихами на портфелях, партах, стенах и дверях кривые значки анархии, абсолютно не подозревая что это за штука такая, но будучи на сто процентов уверенными, что анархия – это нечто безумно охуенное и вообще лучшее, что может случиться с нами в этом мире. А потом однажды старший брат моего друга пришел к нам и дал листовки РНЕ, а его друзья пояснили нам, что во всех бедах человечества виноваты исключительно черномазые, всякие чурки, хачи и жиды, которые «творят незнама че не в своей стране», отнимают рабочие места, насилуют женщин, воруют и торгуют героином. Мы послушали ребят постарше, ведь они знали «за жизнь», и уже через неделю я ходил в омоновских берцах и джинсах с подворотами, на руке у меня была повязана бандана с рунами, а на теле красовалась футболка с черепком и флагом конфедеративных штатов Америки (я знать не знал истории США, но ребята тогда мне объяснили, что это был флаг правильных пацанов, которые в свое время рубили всяких черных ниггеров и тоже чурок не любили и вообще знали толк в расовой верности). Вот так мы и ходили по городу с такими же малолетками, брили друг друга машинкой на кухнях, прыгали на маленьких цыганят во дворе, забирали у нищих азербайджанят в школе деньги на обеды, порой хлестали их по ляжкам цепями из пресловутого зоомагазина, на партах мы теперь рисовали свастоны и значки РНЕ. И так бы оно и продолжалось, если бы мое природное любопытство не заставило меня пойти в библиотеку за книгами, ведь, по сути, я был задротом, маленьким мальчиком, который учился без троек и показывал маме дневник каждый вечер, за тарелкой супа рассказывая ей как провел вечер, травя байки о том, как гонял очередного малолетнего будулая с цепью наперевес в компании друзей из нашего кружка юного националиста. Мама относилась к этому весьма несерьезно, как к детскому баловству и всяким прочим шалостям переходного возраста, и просила разве что не ввязываться в истории и быть аккуратнее. Это к тому, что по сути я был (и остаюсь) паинькой и маменькиным сынком, неожиданно для себя попавшим в маргинальную уличную среду, неизвестно как я на протяжении уже черт знает скольки лет вращающимся среди околобонов, околоанархистов, торчей, токсикоманов, гопоты, говнарей, обрыганов, конченных алкашей, бесперспективных отщепенцев и прпрпр., но судьба распорядилась именно так. И я всегда много читал, потому и поплелся искать пресловутый Майн Кампф в библиотеку, искренне полагая, что раз уж я теперь боец ультраправого фронта, значит, мне необходимо быть подкованным и эрудированным в вопросах политики и идеологии, читать основные труды теоретиков и практиков фашизма и национал–социализма и знать историю. Как же я заблуждался: на самом деле, чтобы быть правым, нужно посмотреть пару фильмов про скинов, например американская история икс и ромпер стомпер, купить имперку, научиться кидать зиги под расово–верных углом, выучить пару лозунгов, желательно нацепить пару шмоток от лонсдэйла и слушать rac (рок эгэйинст коммунизм – такая музыка, хойпанк с элементами национализма, см.коловрат). В библиотеке я само собой не нашел Майн Кампф, зато нашел дневниковые записки лидеров национал–социалистического движения в Германии, например мемуары Альберта Шпеера, личного архитектора Гитлера. Конечно мемуары, написанные в Шпандау, были насквозь пропитаны раскаянием и критикой тоталитаризма и фашистского режима, а также подробным описанием всех бюрократических механизмов тех времен. Начитавшись историй о том, как Геринг, этакая драг–квин третьего рейха, расхаживал по своим роскошным пенатам, отстроенным на казенные деньги, накрасив ногти красным лаком и напялив шелковый халатик, время от времени вмазываясь морфием, или о том, как все партийные лидеры даже в годы самого ожесточенного противостояния и военного кризиса продолжали разворовывать государство, купаясь в роскоши, попутно нашептывая на ухо фюреру различные сказки и россказни друг о друге, пуская слухи, сговариваясь и сбиваясь в маленькие коалиции, и о том, как Борман ловко руководил Гитлером, словно Гримма Гнилоуст, трущийся у трона короля, или о том, как сам фюрер допускал десятки роковых ошибок, вел себя как истеричный дилетант и абсолютный профан от мира политики, я понял в какое же дерьмо я вляпался. Так, в 12–13 лет я отписался от правого движа.
С левацкими идеями история схожая. Типичное начало – от обрыганского панк–рока к не менее обрыганскому анархопанку и красту. Все, как и всегда, начиналось с музыки. Затем Крейг О’хара и Наоми Кляйн, веганство, антикапитализм, сыроедение, вес под 53–55 килограмм, обувь из кожезаменителя, даже в 35 градусный мороз, куртки на искусственном меху, подушки без перьев, леденцы зула с витамином б12, прыщи по всему ебальнику, никакой кока–колы и нью–белансов, промывка мозгов всем друзьям и близким на тему трупоедения, корпоративизма, капитализма, социал–дарвинизма, цивилизации, политики, революциях и прочего никому не интересного мусора (хотя стоит отметить, что с десяток человек я подсадил на вегетарианство благодаря фильму «Земляне»). Зачитывался всякими, уже упоминаемыми, Прудонами, Торо, Качински, Бакуниным, штудировал Оруэлла, Хаксли, все утопии и антиутопии. И дочитался до того, что разочаровался в людях, во всех левых идеях, в ценностях. Вера пропала, социализм — глупость, люди скот, на хуй так жить. Хотя я уже описывал свое отношение к общественному и политическому строю абзацем выше: репрессии, хлева, расстрелы, диктатура. Но, повторюсь: люди не смогут жить в свободе, равенстве и братстве. Люди ненавидят друг друга, ненавидят себя, люди не хотят свободы, люди не равны, с самого рождения, со стартовой точки – равенства уже нет, мы начинаем жить в атмосфере дисгармонии, несправедливости и обоюдной ненависти, зависти, и с годами эта ситуация только усугубляется. Вся суть человека – топтать тех, кто слабее и ниже на лестнице социальной иерархии, делая при этом качественный техничный римминг тем, кто сильнее и выше на этой же самой лестнице. Поэтому все эти анархо–синдикализмы и прочие левачизмы ждет крах и погибель, провал и коллапс, это только в повести у Эрика Фрэнка Рассела люди могли уживаться на целой планете без денег, властей и контроля, в реальности людям нужно доминировать над кем–то, а перед кем–то лебезить – это обязательное условие существования. Я не верю в человечество, я не верю в Город Солнца, я не верю в здравый смысл, не верю в любовь, дружбу и торжество равенства и братства, не верю в людей, ведь как пел еще Егорка Летов: «Ненависть, ненависть, Всех объединяет ненависть, Всех объединяет ненависть, Всех объединяет одно желание. Убивать и насиловать всех иных прочих».