Некрасиво, нескладно, не нравится. Я судорожно тряс рукой, чиркая кончиком пасты по обоям, сдирая их кусками, оставляя ссадины и колото–резаные раны на стенах. Стенам было больно. Наверное.
Никто не придет, да и у меня нет бронхитуссена, да и вены лобковые у меня хер найдешь, да и позу 69 я не очень люблю, какая–то она нелепая и не удобная.
К чему это я?
К чему я?
Я?
Действительно к чему? Я ведь к чему–то в этом мире? Есть ведь предназначение какое–никакое? Господь ведь не мог так проебаться, создав человека без цели, без смысла и без функционала. Или мог. Вполне себе мог, что ему стоит.
Кто Он? Абсолют. Безумный старик. Демиург. Зло.
Корень человека — есть зло. Общество построено на ненависти и эгоизме, зависти и страхе. Самый надежный инструмент сплочения разрозненных индивидов — ненависть. «Всех объединяет ненависть». Привет Егор, ты снова тут. Сама природа человека — есть зло. Абсолют — есть зло. Наверху все это давно поняли. Они там. Те, кто сверху. Религиозные, духовные, политические социальные лидеры. Церковь — тоталитарное сообщество, строгая иерархия, разделение обязанностей, лидеры, свои фюреры, свой штурмбаны, свои боевые единицы, своя идейная политика, своя идеология, своя борьба. Любая религия — фашизм. Любой верующий — фашист. Любой человек — фашист. Каждый стремится вычленить арийскую расу себе подобных. Каждый желает подняться над затылками смертных и ступать по канату надо всеми, словно Заратустра. Вера в то, что избранный – именно Я, мост к сверхчеловеку – именно во мне, живет в каждом. Смысл мира — в войне, противостоянии, борьбе, гневе. Только зло. Зло — есть первооснова и причина жизни и смерти, единственный действенный мотив развития. Зло — корень всего. Зло — есть Бог. Бог — есть Зло. Дьявол создал все вокруг, людей, животных, растения, твердь и небеса. Все создал он, а затем убедил всех в существовании Господа. Ввел всех в заблуждение и хохочет.
Или «Если Дьявол не существует и, стало быть, создал его сам человек, то создал он его по своему образу и подобию… Во всяком человеке, конечно, таится зверь, зверь гневливости, зверь сладострастной распаляемости от криков истязуемой жертвы, зверь без удержу спущенного с цепи, зверь нажитых в разврате болезней, подагр, больных печенок и проч.»
Господь больше не живет в храмах, его там и не было никогда, там живут те, кто «исправили подвиг Его», «взявшие на себя проклятие познания добра и зла». «Завтра сожгу тебя». Там живут великие инквизиторы, познавшие Зверя человека.
Человек — зверь, человек — грязь, человек — паразит. Зло. Мне начинает казаться, что я познал какую–то истину, но это лишь трип. А что, если это и впрямь истина, правда, до которой докапывались лишь безумцы и прокаженные, вдруг я познал те вещи, которых люди боятся, что если меня постигнет кара за мою любознательность. Меня прошиб пот, тело зудело как заживающая, покрывшаяся коростой рана. Человек есть зло. Бог есть зло. Демиург — Дьявол. Корень мира — отвращение, отторжение, злоба. Человек — духовный хищник, ему необходимо доминировать, уничтожать, поглощать. Гуманизм, доброта, эмпатия, альтруизм, любовь, дружба, аттракция, понимание, сочувствие — ложь, вымысел, нехарактерные, несвойственные человеку вещи. Никакого созидания. Нет Эроса. Только разрушение. Танатос. Единственный мотив. Спрятан. Завуалирован ложными социальными ценностями. Но ты всегда желаешь лишь зла себе и всем вокруг. Любовь = похоть, доминирование; семья = управление, фашизм, фундаментальная ячейка тоталитаризма; дружба = корысть; карьера = самоутверждение, презрение, нарциссизм; деньги = власть, алчность. И нет ничего другого, лишь фальшивые оправдания.
Я боюсь. Что, если за мной придут, что если я разворошил осиное гнездо. Нет. Это просто трип. Измененное сознание. Иллюзия. Фантомный катарсис. Заблуждения, возведенные в степень познания истины. Ложное прозрение.
Я следую за черным кроликом.
На мои плечи сугробами стелились коросты перхоти, плотными, белыми хлопьями медленно спускаясь вниз, укрывая белесым покрывалом мои сутулые костлявые плечи, складываясь в причудливый узор из белых рваных точек. Нордические снежные пустыни на моих плечах. Мое тело — храм. Мое тело — лес. Густой, темный лес, сплошь покрытый сугробами из снега, сухими ветками, еловыми иголками, обмороженными телами мертвых животных. Густой непроходимый заснеженный лес. Безжизненный. Я в кровь расчёсывал себе кожу на голове, забивая под неровно обкусанные ногти куски мертвой сухой плоти. Мои ногти — борозды. Я — сознание, я сам себя раздираю самокопанием, я копаю ногтями любопытства плоть собственного разума, я раздираю в кровь плеву защитных механизмов, я ищу под перхотью газоны. Под асфальтом — пляж, под коростами — свежая кожа. Во мне еще должно быть что–то живое. Как в мертвой кошке — кишит жизнь, опарыши в едином макабре танцуют вальс в ее утробе, складываясь в огромный шевелящийся паззл, растекаясь, меняя форму, и кошка уже перестает быть просто кошкой, она становится чем–то большим, она выходит за рамки самой себя, в ней гораздо больше жизни, чем было раньше. Только сейчас она цветет. Мертвая, гниющая кошка — символ движения и жизни. Смерть и тление — есть жизнь и расцвет. Смерть и тление — есть все новое. Цикл в перегное. В перегное — все. Мы — космическая пыль и перегной. Мы — родились из тлена и праха. Мы зачаты и взращены на торфе и трухе. Мы — смерть. Жизнь — смерть. В смерти гораздо больше жизни, чем в жизни, а в жизни одна сплошная смерть и ничего более. Нас обманули. Или я уже слишком глубоко рухнул.
Я очнулся. В моей руке опять была паста. Я снова пачкал обои. Сбиваясь, оставляя прямые линии на бумаге, путая местами слова и буквы. Рисовал глаз, ресницы, длинные, петлеобразные ресницы.
Затем эффект сиропов почти сошел на нет и спутанность сознания отступила, оставив лишь приятное послевкусие. Я смог сложить несколько строк из обломков и руин погибшего трипа, выскоблив их на злополучной стене.