- Да. Вы правы, - с чуть большим разочарованием, чем раньше произнесла Стефани. Было видно, что она не любит разговаривать о дочери.
- Её не было за столом во время обеда. Она заболела?
- Нет. Всё дело в том, что Энн слишком упрямая девочка. Она просто не пожелала спуститься к обеду.
- Ничего страшного. У неё трудный возраст. Я хотела бы подняться к ней, пока ваш муж колдует над десертом. Вы не возражаете?
- Нет. Только я вас прошу, не принимайте её слова близко к сердцу, пожалуйста. Как я уже говорила ранее она чересчур своенравная.
- Это ничего.
- Её комната наверху. Подниметесь по лестнице и справа увидите её комнату.
Последние слова она договаривала уже вслед Ирэн, которая преспокойно направлялась к лестнице.
Стефани в полной мере осознавала, что в этом враждебном поведении со стороны дочери кроется её непосредственная вина как матери. Именно это и беспокоило её больше всего. Она решила внутри себя, что трагическая участь, постигшая её в тот день, была предопределенна Богом. Это был знак свыше, извещавший её о том, что она не должна больше иметь детей, но она воспротивилась его воле и вот к чему это всё привело.
...Сплошные камни. Никакой жизни вокруг. Она ступает робкими шагами, словно в забытье, пробираясь к своей погибели сквозь неприступную чащу каменных зубов. Оступается, падает, поднимается и снова оступается. Но не сворачивая назад, она продолжает упорно пробираться сквозь эту опустошённую пасть к чреву реки: на дне которой надеется обрести долгожданный покой. На лице застывшие слёзы, ноги исцарапаны, колени сбиты до крови. Подол бледно-голубой юбки также перепачкан кровью, которую безуспешно пытаются скрыть полы бежевого пальто. Она уже жалеет о том, что выбросила бутылку вина слишком рано: в самом начале пути. «Сейчас бы не мешало выпить ещё немного. Для смелости!» - мелькает мысль в голове, в то время когда она останавливается на минуту и припадает от усталости к камню. Но мысль тут же исчезает, а она поднимается и снова устремляется вперёд. Вот уже она огибает высокую скалу, скрывающую за собой обрыв, при виде которого она вздрагивает, но не останавливается. Вот уже впереди виднеется ослепший маяк, которому суждено стать последним свидетелем её гибели. Пустой взор скользит по поверхности пытаясь отыскать хоть малейшие признаки жизни, но не находит. «Мари» - тихо шепчет она имя, которому не суждено уж прозвучать в стенах милой спаленки заранее подготовленной к рождению дочери, о которой она так сильно мечтала. Но...
Но теперь от этих мечтаний не осталось и следа. Пасть медленно поглощает её, не встречая никакого сопротивления, и вот она уже вплотную приближается к холодной деревянной постройке. Осторожно огибает её, словно боясь вспугнуть этого слепого свидетеля, и устремляется дальше к реке.
- Куда вы? - слышит она тонкий голосок позади себя и замирает.
«Неужели галлюцинации!» - вспыхивает в голове.
- Что вы здесь делаете? - снова доносится сверху.
Она трусливо оборачивается. И перед ней взмывают вверх гнилые деревянные лапы с торчащими отовсюду гвоздями, похожими на когти. Маяк вмиг преображается в поникшую фигуру ангела смерти, который с нетерпеливостью ожидает её душу. На самой вершине она видит бледный свет, словно этот гигант раскрыл свои остекленевшие глаза в надежде прозреть. Она невольно начинает пятиться спиной к обрыву.
- Стойте! - кричат сверху. - Ни шагу больше! Иначе сорвётесь.
Она снова замирает, уставив свои раскрасневшиеся от слёз глаза наверх. И наконец, замечает, что там кто-то или что-то начинает двигаться. Через минуту с небольшим, перед ней возникает девочка с перепачканными гарью лицом и одеждой. В руках она зажимает экран с чуть расплавленным левым верхним углом. Схватив девочку за руку, она решительно устремляется прочь из этой пасти по уже проторенной дороге. Оглядывается она лишь раз, чтобы взглядом поблагодарить этого молчаливого слепого гиганта, за «подарок».
Племянница
- Дядя, а почему мы живём не вместе? - наивно спрашивала она, широко раскрыв свои светло-голубые глазки и игриво уставившись на него.
- Это невозможно к сожалению.
- Ты очень редко приезжаешь к нам в гости.
- Это потому что у меня много работы.
- А где ты работаешь?
- У тебя слишком много вопросов, а ведь это я пришёл с тобой поговорить, если ты не забыла.
- Да. Я помню. Мама говорила об этом, - уныло проговорила она, опустив голову.