«Опять приходится делать всё наоборот! - думал он про себя. - Ну и кто их только за язык то тянул!»
В итоге работа оказалось весьма жиденькой по своему содержанию, но после изучения которой, комиссией всё же было принято решение отправить Германа на принудительно лечение в ближайшее психиатрическое отделение городской больницы. И они бы справились с этим, но неожиданно для всех вмешалась дама в чёрном плаще. Как представитель власти она имела полное право повлиять на решение принятое руководством кафедры. Это был второй их разговор с Германом и занял он чуть больше времени, чем первый.
Солнце немилосердно обжигало свысока большой город. Улицы опустели. Большинство жителей, либо спасались от него на работе в лабораториях, либо - в прохладных домах. Из чёрной машины, припарковавшейся у центрального входа, вышла дама в чёрном плаще и устремилась медленным шагом к величественной мраморной арке с филином на вершине. Кафедра располагалась на самом верху необычного здания созданного в форме микроскопа громадных размеров и возвышающегося вокруг необычайно красивого парка, который был наполнен множеством невысоких декоративных деревьев, беспорядочно разбросанных на тёмно-зелёном ровно-подстриженном газоне. Парк вдоль и поперёк разрезали узкие шрамы багровой брусчатки, образовавшей незатейливые лабиринты, которые ближе к зданию сходились в большие окружности, края которой плотно поджимали бежевые скамейки в форме раскрытых книг, и отходили от них уже ровными широкими тропинками к огромной площади расположенной в точности под гигантским объективом всего здания. И вот оставив позади себя этот кровоточащий лабиринт и устремившись к площади, она заметила хорошо ей знакомые фонтаны с вздымающейся высоко вверх, из огромных гранитных свитков, клокочущей пенной водой. Фонтаны подпирали здание с четырёх сторон и были безошибочно сориентированы по сторонам света, так что можно было и без компаса с лёгкостью отыскать нужное вам направление. Наконец перед её взором возникли огромные ступени, с колоннадой по бокам, ведущие в здание. Высокие двери, словно врата в царство мёртвых встретили её прохладой и сыростью.
Аудиторию предварительно расчистили, чтобы никоим образом не помешать им, и сейчас все многочисленные ряды, уходящие вверх от точки, где располагался стол учителя, пустовали. Герман послушно дожидался её с одной стороны стола, не выпуская дверь из виду, чтобы не пропустить тот момент, когда она войдёт. И всё же он пропустил, отвлёкшись на какую-то мелочь, которую тут же забыл. Вошла она так же бесшумно, как и в первый раз. Расположившись напротив, она подняла со стола его научную работу, которую комиссия решила оставить в аудитории, злонамеренно размалевав её перед этим жирным красным маркером. Они отметили только самые безобразные, по их мнению, предложения, но складывалось ощущение, что эти самые предложения и составляли основную часть всей работы. Герману она ни слова не сказала. И молча принялась перелистывать измятые страницы, наспех пробегая их ледяными глазами, в то время как он виновато уставился в пол.
- Ну что ж. Всё понятно! - громко заявила она и заметила, как он невольно вздрогнул от её слов. - Не бойся так. Никто тебя не отправит лечиться, - добавила она тут же с пониманием.
- Я и не боюсь, - быстро солгал он.
- Я слышала, что тебе не позволили провести все необходимые исследования, и поэтому эта работа оказалось настолько тонкой? - строго спросила она и немного приподняла папку над столом.
- Да.
- А что именно ты хотел исследовать?
- Я ни разу не общался с дроблами лично и...
- Ты хочешь изменить то, чего даже не понимаешь! Как это по-юношески, - бросила она, окинув его гордым взглядом. - Ты хоть знаешь, в каком положении пребывала наша страна до революции? Ты даже представить себе этого не можешь! Деньги развратили их настолько, что они готовы были горло перерезать друг другу ради пары золотых монет. А если и не были готовы, то только из-за своей трусости. А коррупция! Ты ведь не знаешь, скольких усилий нам стоило слепить из этой хаотичной массы достойное творение, отдалённо напоминающее порядок. Они увязли в своих пороках как в болоте, откуда только один выход: вниз. Но куда уже ниже?
Его щёки вспыхнули пунцовым пламенем, и он пристыженно, но с жадностью ловил все её слова.
- И теперь, когда они с довольным видом платят своим незнанием за тихую спокойную жизнь, появляешься ты и выкладываешь перед ними всё что знаешь. Так ты себе это представляешь? С чего же ты взял, что волен открыть им всю правду и подвергнуть угрозе тем самым их спокойствие? Ты слишком самолюбив! - заключила она.