— Почему вы так думаете?
— Мне так показалось, — уклонился от ответа Дронго, — так это неправда? Или правда?
— Я не спрашиваю отчета у наших гостей, — сдержанно сказал Мальгасаров, — сюда приходят очень богатые люди, и я не знаю, у кого из них акции каких компаний, в том числе кто владеет нашим клубом. Мне известно имя только одного владельца, который и является президентом нашего клуба, имея семьдесят процентов всех акций. А мелкие акционеры меня мало волнуют. Президент всегда может заблокировать любое решение всех остальных акционеров.
— А вы говорили, что знали убитую много лет, — напомнил Дронго, — я думал, что вы были с ней достаточно близки.
Мальгасаров нахмурился. Он действительно сказал об этом несколько минут назад. Отрицать подобное было бессмысленно. Он понимал, что узнать имена акционеров не так сложно. И поэтому мрачно молчал. Врать не имело смысла, а говорить правду он не хотел.
— Как вы думаете, кто мог ее убить? — спросил Дронго. — Вы ведь ее давно знали. И всех ее друзей.
— Люди меняются, — мрачно выдавил из себя Мальгасаров, — сегодня он один, а завтра другой. Большие деньги меняют людей. Я не знаю, кто мог желать ее смерти. Она ни с кем не враждовала, никому не мешала. Вы же не знаете, кто избил Пашу и кто угрожал вам.
— Не знаю, — согласился Дронго, — но делаю все, чтобы узнать.
— Желаю удачи, — пробормотал Мальгасаров, — только учтите, что Аллу мы уже не вернем. Может, если бы вы послушались их, она была бы жива.
— Даже так, — Дронго взглянул на Кружкова, — значит, вы все-таки считаете, что убийство Аллы связано с коммерческой деятельностью ее мужа?
— Я ничего не считаю, — осторожно заметил Мальгасаров, — но сами подумайте, кому это было нужно. Вас ведь предупреждали. Сначала убили ее мужа, потом его друга. Кстати, этот друг тоже бывал у нас частенько. А потом убивают жену Мурсаева. И вы думаете, что все это случайно? Я точно знаю, что Паша не мог убить Аллу. Но кто ее убил, я вам сказать не могу. Вообще, вокруг этой компании, которую возглавлял ее муж, много каких-то слухов, сплетен, инсинуаций. У них там, кажется, Ивашов остался. Он мне говорил, что компания нуждается во внешнем менеджменте. Но что там будет, никто не знает.
Дронго взглянул на Кружкова, разрешая ему задать свой вопрос. И молодой человек сразу ринулся в бой.
— Когда вы в последний раз были у нее? — спросил Леонид.
Мальгасаров смерил его презрительным взглядом. Потом вздохнул и сказал:
— Не нужно таким тоном, молодой человек. Я же вижу, как вы на меня смотрите. И ваши вопросы… Я был у нее давно, когда у Аллы погиб муж и я считал себя обязанным пойти к ней и выразить соболезнование. Больше я у нее не был.
— А Головина вы знали хорошо?
— Почему знал? Мы и сейчас друзья. Я этого никогда не скрывал. Паша у нас часто бывал, он любил к нам приезжать, рассказывал о своих делах. Его незаконно арестовали, и я могу сказать это где угодно.
— Давайте откровенно, — вмешался Дронго, — вы ведь умный человек, господин Мальгасаров. И опытный. Вы уже знаете, что мы эксперты, проводим частное расследование по факту убийства Салима Мурсаева. И мы хотим, чтобы вы нам помогли. Возможно, что оба убийства супругов каким-то образом связаны, и тогда опасность может угрожать не только Головину, но и всякому, кто близко знал обоих супругов.
— Что вы от меня хотите? — Мальгасаров не скрывал своего нетерпения. Его губы кривились в усмешке, но глаза внимательно наблюдали за собеседником.
— Ваш президент владеет семьюдесятью процентами акций, — напомнил Дронго, — по нашим сведениям, среди акционеров была и погибшая. Сколько процентов акций клуба у нее было?
— Немного. Мне кажется, процентов десять или двадцать. Я точно не знаю. Это просто не мое дело.
Врет, подумал Дронго, но не стал уличать собеседника. Вместо этого спросил:
— А какое отношение «Орфей» имел к нефтяному бизнесу? Почему клуб «Орфей» решил приобрести пять процентов акций компании Салима Мурсаева?
— Ах вы и это знаете, — усмехнулся Мальгасаров. Он чуть расслабился, ослабил широкий узел своего галстука.
— Президент клуба «Орфей» Георгий Шенгелия был близким знакомым семьи Мурсаевых, — улыбнулся Мальгасаров, — я думал, что вы об этом знали. Шенгелия выделил часть акций «Орфея» супруге Мурсаева, а тот в свою очередь уступил часть акций своей компании. Вот такой обмен.