Великий йотун вскинул брови.
— Ты только это хочешь узнать? Харальд, а не много ли ты позволяешь простой бабе? Вся ее сила — заемная, от сына. Как только он родится…
— Где она? — тише прежнего спросил Харальд.
Зато змей над его плечом зашипел еще громче.
Локи помолчал, глядя внуку в лицо. Потом тонкие красные губы йотуна изогнулись в усмешке.
— Ну, если ты не видишь в этом оскорбления, что ж. Слушай вторую весть — пришло время показать великим йотунам моего наследника. Пока меня держали прикованным, в Йотунхейме случилось много недоброго… но если я объявлю, что власть над Йотунхеймом после меня перейдет к тебе, в следующий раз великие йотуны будут сидеть тихо. Что бы со мной не случилось!
— Я не старший наследник в роду, — резко сказал Харальд. — У тебя есть Ёрмунгард и Фенрир. И сын от Сигюн. Где Сванхильд?
— Ёрмунгард не сможет покинуть Мидгард, — неторопливо ответил Локи. — Фенрир сбежал от богов, но не смог вернуться в свое тело. Над сыном от Сигюн йотуны лишь посмеются. В нем чересчур много человеческого, он слаб и подвластен чужому колдовству. Остаешься ты. Черный дракон, принявший божью печать и взлетевший — тебя будут бояться. Прогуляйся со мной в Йотунхейм, Харальд. Посмотри в лицо великим йотунам как мой наследник. А через пару дней, когда мне вернут сына от Сигюн, снимешь с него волчье колдовство. После этого я скажу, куда сбежала твоя жена.
Харальд помолчал. Затем бросил, глядя Локи в глаза:
— Свальд, я ненадолго отлучусь. Упсала на тебе. К ведьме никого не подпускай. Но если увидишь что-то, похожее на колдовство, допроси ее. Близко не подходи, грози смертью Гейрульфу. Он эту Асвейг крепко зацепил. Меняй стражу в храме Одина на рассвете и на закате…
— Нида ушла вместе со Сванхильд? — как-то скрипуче спросил вдруг Свальд.
Локи с улыбкой кивнул. Объявил:
— Она побежала за ней, задрав подол и позабыв о своем муже. Ни одна из дев йотунов, выйдя замуж, не повела бы себя так. Кстати, Харальд, девы йотунов прекрасней здешних женщин. Кое-кто из асов с радостью женился на них. Ангрбода, йотунша и хозяйка Железного Леса, родила мне трех великих детей. Черному дракону наши девы родят детей не хуже…
— Хватит, — почти шепотом сказал Харальд.
Это единственное слово отдалось под крышей закутка странным эхом. Змей, все еще шипевший над плечом, смолк резко, точно подавился.
Харальд повел в сторону рукой, в которой держал факел. Свальд тут же забрал из его ладони древко. А потом Харальд пригнулся и шагнул под крышу закутка.
К Локи, который уже протягивал ему руку.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Шестнадцать дней спустя
Харальд неверяще нахмурился. Буркнул, глядя на немолодого раба, задыхавшегося от страха:
— Повтори, что сказал.
— Дротнинг Кейлевсдоттир встала на ноги уже через два дня, — с дрожью проговорил тщедушный мужичонка. — А потом она трижды прошлась от твоего, великий конунг, ложа до двери. Ее родичи на это смотрели. И Нида… то есть жена ярла Свальда.
— Ты откуда об этом знаешь? — оборвал его Харальд. — Или тебя тоже позвали посмотреть?
Раб сглотнул слюну, испуганно взглянул на ярла Свальда, стоявшего рядом с конунгом. Потом неровно заявил:
— Нет, я этого не видел. Но Алев, рабыня, слышала, как Кейлев с Болли об этом беседовали. Да они и не скрывали. Те из наших, что помоложе, уплыли из Йорингарда на лодках, как только вы ушли в поход. Сети для рыбы взяли, зерно в мешках. И сказали, что хотят добраться до своих краев. Здесь остались лишь такие, как я, кого на родине не ждут. Да и житье там не лучше…
— Мне нужны вести о дротнинг, а не о рабах, — проворчал Харальд.
И змей зашипел, приподнимаясь над его плечом.
— Так лодок не осталось! — зачастил мужичонка. — Поэтому Кейлев с Болли пошли в селенье на берегу. Дротнинг тоже с ними отправилась. Они там выменяли на браслет и шелковый плащ хорошую лодку на четыре весла. А когда люди из селения их приветствовали, дротнинг им так и сказала — я, говорит, теперь просто Сванхильд Кейлевсдоттир, а не дротнинг! Не называйте меня так!
Дура, зло подумал Харальд. Положение его жены могло быть ей надежной защитой — и не важно, ходила она от ложа до двери, или нет. Ни одна разумная баба от такого не откажется. Только дуреха Сванхильд на все плюнула…
Но как это допустил Кейлев? Он-то далеко не дурак!
— Мне рабыня из того селения об этом рассказала, — скривившись от страха, заявил мужичонка. — Она на холмах коз пасет, а я, значит, вышел хвороста набрать, встретились… выменяли они лодку, и в тот же день уплыли. Дротнинг, Кейлев, Болли и жена ярла. Все!