Неждана вскочила с места прежде, чем Забава договорила. Кейлев с Болли переглянулись. Старик едва заметно кивнул, затем мужики встали.
— Конунг Харальд, — быстро сказала Забава.
И посмотрела в лицо, на котором горели серебряно-голубые глаза. Помедлила. Захотелось вдруг коснуться впалых щек, покрытых короткой щетиной — лишь кончиками пальцев, на одно мгновенье…
А потом перед глазами мелькнула Труди — неотвратимым возмездием, положенным наказанием. И Забава выпалила, ощутив, как предательски защипало глаза:
— Надеюсь, вы с ярлом Свальдом сдержите свое слово до конца?
Свальд хмуро кивнул, не глядя на Неждану. Харальд уронил:
— Я не пойду ломать дверь в твою опочивальню — если ты об этом, Кейлевсдоттир.
Понятливый какой, мелькнуло у Забавы.
Затем она развернулась, и зашагала вслед за Болли с Кейлевом.
Как только Сванхильд исчезла в распахнутых дверях зала, Свальд угрюмо спросил:
— Ну что, пойдем спать? Или устроимся тут, у очага? Эль, как я понимаю, сейчас притащат Целую бочку…
— Подождем, — негромко сказал Харальд.
И посмотрел в сторону выхода. Буркнул чуть погодя, когда трое немолодых рабов закатили в зал бочку эля:
— Скажи нашим про мужской дом, Свальд. Пусть до утра сидят здесь, к драккару не спускаются. А то как бы не свалились с лестницы…
Ярл поднялся, прошелся вдоль столов, перебрасываясь словами с подвыпившими мужиками. Уже вернулся к брату, когда в зал вдруг вошел Кейлев.
Харальд при его появлении едва заметно усмехнулся. Спросил негромко, как только старик дошагал до хозяйского стола:
— Хочешь мне что-то сказать, Кейлев?
— Многое, — быстро ответил тот.
И торопливо обошел вокруг стола. Опустился на стул, на котором прежде сидела Сванхильд, пробормотал, глядя на мужиков в зале:
— Но сначала я хочу поблагодарить тебя, конунг Харальд. За то, что подарил мне дочь, которая может беседовать с богами. А иногда даже возражать им…
Свальд фыркнул, у Харальда дернулся вверх край рта.
— Что, так тяжко приходится? — вполголоса поинтересовался он.
И отхлебнул эля.
— Ничего, я справляюсь, — сдержано отозвался Кейлев. — Хотя нелегко, когда не можешь приказать своей дочери, как простой бабе. Однако в трудные времена Сванхильд вспомнила о своих родичах — то есть о моих парнях. И ты, конунг Харальд, без нее остался бы во власти ведьмы. Поэтому я пошел за Сванхильд, когда она захотела сбежать из Упсалы. Не бросать же свою дочь одну?
— Но второй раз она не сбежит, Кейлев, — уронил Харальд.
Старик нахмурился. Ответил рассудительно:
— Само собой, нет. К тому же я знаю, что Сванхильд не найти лучшего мужа, чем ты, конунг Харальд. А потому хочу предупредить — там, в Упсале, я отыскал цепь, которая делает человека невидимым…
— Мне это известно, — оборвал его Харальд. — Труди на допросе говорила, что спрятала цепь в сундуке. Я полез ее искать, когда руки дошли — но узнал, что ты обыскал сундуки Труди раньше меня. А когда Сванхильд заговорила про прятки, стало ясно, в чьих руках сейчас цепь…
Старик молча склонил голову Свальд вскинул брови, но промолчал.
— Это я тебе прощаю, Кейлев, — тихо проговорил Харальд. — Может, и хорошо, что так вышло. Теперь Сванхильд надеется на то, что цепь ее спрячет А не будь цепи, она могла придумать что-нибудь поглупей и поопаснее пряток. Но если завтра я не найду Сванхильд, то приду к ней, уже не тратя время на детские забавы и бабьи капризы. И тогда тебе лучше не стоять на моем пути. Ты все понял?
— Я бы сказал наоборот, — тихо заметил Кейлев. — Мне лучше встать, но так, чтобы не до смерти. А лишь до бабьего испуга.
Свальд издал долгое «ха», Харальд ухмыльнулся. Уронил:
— Ну, можно и так. А про лестницу ты зачем ей рассказал? Научил бабу, как не пускать мужа в дом… я для этого тебе показывал камни-замки?
— Тут я не при чем, — проворчал Кейлев. — Она сама их разглядела. Я же говорю, конунг — нелегко с ней. Пойду, пожалуй. А то Сванхильд думает, что я сейчас в соседней опочивальне вместе с Болли сплю. Как бы не заметила чего.
Он встал и зашагал к выходу. Харальд, глядя ему в спину, снова отхлебнул эля.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Кому искать, кому бежать
Ночью Забаве не спалось. Лишь под утро она провалилась в тревожную дрему — но тут на другом конце поместья пропел петух.