Крик его, приглушенный дерном на крыше, прозвучал в опочивальне тихо, чуть слышно. Однако Забава этот крик услышала и вскочила. Кинулась умываться, одеваться — все в темноте, на ощупь…
Неждана, лежавшая без сна на другом краю ложа, поднялась вслед за Забавой. Пошла в угол для умывания, не разжигая света, тоже взялась за кувшин.
— Спала бы еще, — вполголоса обронила Забава, уже затягивая шнурки на сапогах.
— Мне нынче не до сна, — прошептала в ответ Неждана. И плеснула себе в лицо водой.
— А так выйду, хоть вслед тебе гляну, Твердятишна. Да попрошу Мокошь-матушку, чтобы помогла нам сегодня.
Как на битву провожает, мелькнуло у Забавы. И опять по батюшке называет. Стало быть — тревожится. А ведь здесь, в Хааленсваге, Неждана уже начала кликать ее по имени…
Она подавила вздох. Затем схватила накидку, отодвинула засов на двери и выглянула наружу.
Тьму за порогом рассеивал светильник, стоявший на полке в самом конце прохода. За ночь тюлений жир в нем почти выгорел, но дрожащий язычок пламени высвечивал достаточно, чтобы понять — ее никто не караулил. В опочивальне, куда ушли Болли с отцом, было тихо. В двух других опочивальнях тоже…
И Забава метнулась к выходу.
Между длинными облаками, что исполосовали небо на востоке, еще только начали разгораться ручьи розового сияния, когда Сванхильд вышла из главного дома. И быстро зашагала, почти побежала к воротам поместья. Вслед за ней из двери появилась Нида…
Харальд, лежавший на крыше главного дома, коснулся плеча Свальда.
— Вижу, — тихо выдохнул брат, тоже растянувшийся на скате, поросшем травой.
Затем конунг с ярлом замерли, глядя на беглых жен. Те дошли до ворот — где
Сванхильд зачем-то обняла Ниду. А потом торопливо зашагала по дороге, уходившей в сторону мелких, каменистых полей.
— Это у них так принято? — проворчал Свальд. — Друг дружку обнимать, отбившись от мужних рук?
— Спросишь у своей, как увидишь, — прошептал Харальд. — Мне другое не нравится…
— Что именно? — буркнул Свальд, глядя на Ниду, стоявшую в воротах.
— Сванхильд могла уйти из поместья тайно, — уронил Харальд. — Могла надеть цепь еще в опочивальне. И тайком перелезть через ограду — чтобы я побегал потом по Хааленсваге, выискивая ее следы. Но она ушла через ворота. Напоказ. Хотя могла бы догадаться, что я не оставлю дом, где она спит, без присмотра.
— Может, Сванхильд сама хочет, чтобы ты ее нашел, — заметил негромко Свальд. — Передумала за ночь, вот и оставила след.
Харальд усмехнулся, не сводя глаз с крохотной фигурки на дороге. Возразил:
— Нет. Тут дело касается и твоей жены — так что Сванхильд просто так не уступит. Я о другом думаю… в первый раз я отыскал Сванхильд без всяких собак. Один, в темноте, по следу. Если она вспомнит об этом, то догадается — или уже догадалась, что нюх у меня получше, чем у людей.
Свальд пожал плечами.
— Что с того…
— Как сказала Кейлев, с ней сейчас нелегко, — перебил его Харальд. — Если он прав, то Сванхильд не будет прятаться по лесам и оврагам. А вернется назад, в Хааленсваге. Наденет цепь и придет обратно тем же путем, что ушла. Здесь, в поместье, полно ее следов, тут на каждом углу пахнет новой хозяйкой. Она затаится у меня под носом…
— Тебя это словно забавляет, — негромко заметил Свальд.
Харальд снова усмехнулся. Вполголоса бросил:
— Я сегодня сыграю с ней в хнефатафль, брат. Если выиграю, то к вечеру она опять будет моей, причем выполняя свое же слово. Как тут не забавляться?
Свальд помрачнел. Подумал, глядя в сторону Ниды, замершей в распахнутых воротах — а эта просто сказала нет…
Ничего, решил ярл, стискивая зубы. К ночи Сванхильд будет занята с Харальдом. Вот тогда и настанет время снова поговорить с Нидой. Но уже по-другому!
Травяные крыши Хааленсваге, увенчанные резными головами диковинных зверей, наконец исчезли из виду. И Забава, еще немного пройдя по дороге, спрыгнула в первую же канавку, что промыли вешние воды. Пригнулась, хотя рядом никого не было. Как знать, вдруг Харальд еще и видит дальше обычного человека?
Ничего, пронеслось в уме у Забавы, пока она вытаскивала из-под одежды узелок с цепью. Самый хитрый лис на своей же хитрости ловится…
Она торопливо затянула на шее завязки цепи, сделанные из кожи, похожей на змеиную. Следом глянула на руку — и не увидела ее. Потом быстро зашагала по дну канавки, не выбираясь на дорогу.
До обеда многое надо было успеть.
Жизнь в поместье текла своим чередом.
Нида, постояв в воротах, вернулась к главному дому. Снова выскочила, неся в охапке какое-то тряпье, и побежала к бане. Затем из главного дома вышли Кейлев с Болли. Старик рявкнул, озираясь: