Маг долго демонстрировал разные сложные преобразования, показывал каскады простых плетений, позволяющие создать результат, подобный сложнейшим заклинаниям, сравнивал их, пояснял особенности и нюансы. Потом создавал из металла и камня могучих воинов, оживлял их, преобразовывал камень в воду и металлы в песок, демонстрируя сложнейшие алхимические трансформации. Затем с помощью ассистентов создавал комплексные стихийный чары, менял полярность силы в них за мгновения, трансформируя стихийную полярность воды в огонь, и наоборот. Пояснения были краткими, но емкими - он бы не стал разжевывать аудитории элементарные вещи, ведь лекция-демонстрация в первую очередь была рассчитана на специалистов, и лишь затем для всех остальных любопытствующих.
Черноволосый чародей тоже внимательно слушал архимага, сам будучи достаточно одаренным в данном направлении магии, и мог многое из показанного повторить сам с помощью чар и арканов. Но их опыт был несоизмерим, и повторение одного и того же порой отличалось в нюансах, позволяя по-новому взглянуть на старую проблему. Он вообще старался черпать знания из любого источника, даже в тех сферах, которые ему давались с трудом. Например, теорию целительства он знал отлично, но лечить кого-то, кроме себя бы не рискнул. Почему? Косвенно, причина его нахождения здесь была именно в этом.
-А теперь, в качестве вступления к докладу по фаэрзресс, мой ассистент, мастер Кельрак, - он повел рукой в сторону замершего наготове чародея, представляя его, - продемонстрирует вам ускоренный вариант воздействия этого излучения на живые организмы. В качестве подопытных мы используем две крайние сравнительные группы, в виде особенно восприимчивых к излучению риввил и очень устойчивых к нему же, длительно живущих в зонах его высокой концентрации дерро. Мастер, приступайте.
Получив отмашку, и более не отвлекаясь на окружающее, чародей аккуратно высвободил собственный дар, на этот раз направив во вне чистую, не измененную силу. Собранная в тисках его воли, она замерла причудливым облаком в промежутке между клетками. Даже просто смотреть в это место стало трудно - внимание постоянно соскальзывало, чудилось разное, словно бы там зарождалась какая-то противоестественная гадость. Чувства и разум смотрящих замирали и сбоили в попытках интерпретировать увиденное - настолько зрелище было чуждо материальному миру. Такова была его истинная, дикая магия, которой не должно было существовать в пределах мира, и которая пыталась стать его частью, или изменить его под себя. Но он старался удержать свою магию от моментальных изменений, растягивая этот процесс во времени до достижения такого ее состояния, в котором она по своим параметрам максимально приблизиться к магической радиации фаэрзресс.
Это не заняло слишком много времени для окружающих, но сам чародей, удерживающий непокорную силу, изрядно взмок - подобный контроль был очень сложен. Когда нужное состояние было достигнуто, он разделил облако магии на две равные части и переместил их в клетки с рабами. Последние, явно опоенные заранее сильными дурманящими веществами, поначалу никак не отреагировали на происходящее. Первым закричал человек, истошно, с надрывом. Волосы водопадом посыпались с его головы, затем выпали зубы и ногти, а кожу стали покрывать все расползающиеся язвы, проступившая плоть принялась таять и скручиваться, тлея. Пленник упал, бездыханным, и зрители было подумали, что на этом ему и настал конец, но нет. Буквально через пару минут истончившееся тело принялось совершать обратные эволюции. Мышцы на глазах разбухали, кости деформировались, череп стал больше, а зубы выросли новые, заостренные и в несколько рядом, пальцы скрючились, превратившись в подобие когтей, а из позвоночника выросли костяные шипы. Получившаяся тварь была явна крупнее изможденного человека, использовав для трансформы магическую силу, и была в целом отвратительна. Но живущих в Подземье илитиири подобным было не удивить. Спустя еще некоторое время она подала признаки жизни и, пошатываясь, поднялась, принявшись принюхиваться и порыкивать - глаз у получившейся твари не было, зато нос занимал чуть ли не треть морды, уступая только гигантской пасти.
Тем временем дерро даже и не думал проходить первый, губительный этап преобразования, внешне не изменяясь совершенно до последнего момента. И лишь когда первая тварь сделала попытку вырваться из клетки, обрушившись на адамантиновые прутья всей тушей, мутант вздрогнул и поднялся, изменяясь прямо на глазах. Словно бы был преодолен какой-то порог восприимчивости, он стал раздаваться вверх и вширь, тоже набираясь массы и силы, вот только в его заалевших глазах пылала отнюдь не бездумная ярость, а холодный расчетливый гнев и липкий затаенный страх - он явно сохранил разум.
На этом чародей закончил удерживать свою магию, которая тут же утекла в эфир, взбаламутив его на прощание. Он отошел от клеток, уступив место подошедшему и продолжающему лекцию архимагу. Данная демонстрация многое объясняла внимательному зрителю. То, о чем не будет сказано, но что подразумевалось - если дерро продолжат захватывать Нижнее Подземье, где уровень излучения особенно велик из-за совсем истонченных границ между планами, их народ может преобразоваться в нечто большее, чем жалкие неуклюжие мутанты, не способные оказать должного отпора воинам илитиири. И такие воины, вроде стоящего сейчас и гневно взирающего на архимага дерро, уже были в рядах народа мутантов. Пока единично, но только пока.
К слову, сами илитиири, будучи затронутой Тьмой расой, были куда более устойчивы к излучению, чем даже дуергары, известные своей толстой шкурой. Но даже они старались не соваться без специальных защитных амулетов в места настолько высокой концентрации фаэрзресс, какая была создана чародеем. Впрочем, таких даже в Нижнем Подземье было не много. Но вот проблема влияния радиации на традиционную арканную магию была как нельзя актуальна, потому как длительные и перманентные сплетения первыми страдали от губительного воздействия. Именно для этой цели и создавался мифаль города, чтобы создать максимально комфортные для магов условия, привлекая тем самым их со всего здешнего региона и даже из отдаленных мест. Город давно зарекомендовал себя, как обитель могущественных магов, одна из лучших школ народа илитиири, будучи известным во всем Северном Подземье.
Лекция продолжалась еще долго, чародей дважды участвовал в демонстрации, сначала воздействуя на более архаичные виды заклинаний, вроде рунических кругов, ритуалов и жестово-словесной магии, редко используемых современными магами дроу, потом влияя на создаваемые ассистентами и самим архимагом арканы, имитируя разные условия Подземья. В конце даже создал маленькое поле антимагии, что потребовало от него особенной концентрации, ведь эти чары были как раз эквиваленты седьмому уровню арканной магии. Подобные действия позволяли архимагу продемонстрировать эволюции разных заклинаний в нетипичных условиях. Самой устойчивой, к слову, проявила себя традиционная ритуальная и рунная магия, дольше всего сопротивлявшаяся воздействию.
Когда все закончилось, он был изрядно утомлен, больше морально, чем физически - все же быть в центре такого внимания было для него внове. Он не стал участвовать в дебатах, с разрешения архимага покинув зал и направившись домой. Ему еще предстояло хорошо подготовится к завтрашнему выходу и освежить в памяти разработанный ранее план. Глава вторая. Переходы. Хар'Олот тысячи лет было домом для темных эльфов. Путанная вереница пещер, бесконечно огромный и вечно меняющийся лабиринт переходов, подземные моря, уходящие за горизонт и на неимоверную глубину, гигантские пещеры в сотни и десятки километров, спонтанные провалы на иные планы, порталы стихийные и стабильные - все то, чем на самом деле является Подземье. Было бы весьма опрометчиво считать, что хоть кто-либо может с легкостью найти тут верный путь. Разведанные дороги просто обрываются в самый неожиданный момент, мосты рушатся, пещеры обваливаются. Лишь редкие аномалии, вроде Гранитного пути существуют достаточно долго для их регулярного использования. Многие поколения жизни во тьме даровали жителям этих краев странные и весьма разнообразные таланты. Темновидение, чувство направления, иные более редкие способности - вот то немногое, что дает преимущество в жизни и путешествии по Подземью. Разведывательный отряд замер на ледяном карнизе. Черноволосый чародей напряженно вглядывался во тьму, высчитывая что-то понятное ему одному. Странная неистребимая привычка шевелить губами в такт собственным мыслям сильно забавляла аббил Синае, и он честно пытался с ней бороться, но безуспешно. Стоило лишь чуть сильнее задуматься... Полукровка вообще был склонен к различным вредным дурным привычкам. Например, он постоянно щелкал пальцами, когда вдруг не мог поймать за хвост какую-либо интересную мысль. Пещера терялась вдали. Все ее дно и потолок были усеяны разновеликими сталактитами и сталагмитами, а по полу змеились мелкие ручейки растекшейся подземной речки. Редкие люминесцирующие грибы и лишайники с трудом разгоняли царящий тут мрак, поблескивая на мутных коричнево-желтоватых сосульках. Где-то там, невидимая сейчас, но замеченная ранее, бродила по своим великанским делам пара крупных фоморов. Кельрак даже и не рассматривал возможность обойти опасного противника. В течение Саргх нельзя уступать подобным вызовам. Пускай в иной раз тихая армия могла незамеченной проскользнуть мимо, сейчас ему просто необходимо было принять бой. Противник был неудобный. Подземные великаны были, обычно, мельче своих равнинных или горных собратьев, но по сути были им родственны, как сиды - эльфам. Фоморы обладали редким талантом не просто ходить через грань из яви в навь, они были способны находится в двух гранях мира одновременно, пускай и частично. Это позволяло им преодолевать сплошные преграды, обходя препятствие тропами другого плана бытия. Фаэрзресс не оказывало на них никакого внимания, более того, они предпочитали селиться именно в местах его наибольшей силы. А о высокой устойчивости к магии и редком уродстве знали, пожалуй, даже самые маленькие илитиири. Принявший какое-то решение чародей на языке жестов отдал несколько коротких указаний командиру разведчиков, взмыл в воздух и, отдалившись на сотню шагов, плавно отпустил источник. Дурная сила потоком хлынула по лей-линиям тела, заставив ауру вспыхнуть многоцветной аномалией, а окружающий эфир вздрогнуть. Эльф еще некоторое время продолжал тянуть силу из источника, наполняя резерв и сбрасывая часть вовне, выводя его из потушенного состояния. В пределах че'иль чародей редко мог себе позволить подобное, от чего втайне страдал. Отпуская источник, он будто расправлял плечи и вдыхал полной грудью. Ощущения силы и свободы пьянили. Где-то в глубине пещеры раздался недовольный клекот и ослепительно полыхнула молния, отчего по мелким ручейкам побежали блуждающие огоньки. Стремительно понесшийся в сторону шума Кельрак недовольно скривился - только бехиров ему и не хватало. Закованный в легкие латы, в плаще-пивафи и шлеме-венце, мерцая всполохами дикой магии, он несся, все набирая скорость к источнику участившихся вспышек, лавируя в частом лесу каменных и ледяных сосулек. Сжатый в руке Терновый шип, переполненный грубой силой, искривлял пространство вокруг оголовья, притягивая взгляд случайного наблюдателя. Вынырнув из-за очередной полупрозрачной ледяной шторы, протянувшейся на сотню шагов до самого пола, эльф, уже явно ощутивший несколько разнообразных крупных аур впереди, свечкой взмыл под самый свод. Зависнув, он вскинул жезл и влил изрядную порцию силы в сформированный тут же мыслеобраз. Невидимый еще противник явно ощутил приближающуюся угрозу, если судить по раздавшемуся многоголосому реву, но предпринять ничего не успел. На несколько секунд все звуки схлынули, затем резко и оглушительно хлопнуло, потянув окружающий воздух в зону искусственного вакуума. Мириады каменных и ледяных осколков шрапнелью брызнули во все стороны, обламывая сосульки и выбивая куски из сталактитов, рикошетя от пола и сводов. Укрытый щитом эльф хитрым зигзагом скользнул в зону поражения. В центре небольшого озерца, образованного скопившейся во впадине водой, на возвышении-островке ворочались две крупные, в полтора десятка локтей фигуры. Кожаные доспехи с нашитыми шкурами пришли в негодность, растрепанные и порванные взрывом, шлемы-шапки слетели в воду, оголив бугристые, непропорциональные, огромные, поросшие пучками жестких волос головы. Великаны явно были ошеломлены, но вполне себе живы, получив лишь незначительные ранения. Их очертания периодически расплывались, мерцали, отмечая ослабший контроль за положением тела в планах. Два обсидиановых топора с черными бронзовыми рукоятями отлетели далеко в стороны, один из двух щитов вонзился в низкий здесь свод пещеры. Подле фоморов в воде барахталось вытянутое многоногое тело с крокодильей головой и чешуей очень темного, почти до черна, синего цвета. По лапам и чешуе гребня полыхали разряды, подсвечивая бурлящую воду. Кельрак, не задумываясь ни на миг, мощным волевым усилием и коротким жестом левой руки сорвал со свода треснувший сталактит, обрушив его на голову приходящего в себя бехира. Эта выведенная в незапамятные времена великанами против драконов тварь была для него самым неприятным в данной ситуации противником, обладая способность молниеносно атаковать мощнейшими электрическими разрядами, настоящими молниями, от которых было просто невозможно уклониться и сложно защититься. Удар каменной сосульки весом как минимум в сотню тонн заставил все вокруг затрястись в судорогах рукотворного землетрясения. Облако пыли мгновенно укрыло все поле боя, но Кельрак не сомневался в успешности удара - расплывчатая аура бехира, вспыхнув напоследок, начала гаснуть. Мгновенно пришедший следом коронный Незримый Молот вбил ползающий в клубах пыли фоморов в пол, заставив каменную плиту островка треснуть, а воду хлынуть в возникшие от подобия афтершока провалы. Фоморов было сложно убить прямым магическим воздействием - живущие на границе планов великаны были чрезвычайно живучи, и могли пожирать даже разрушительную силу дикой магии. Кельрак встряхнул резко кольнувшей головой - насыщение мозга и трансформация грубой магии в силу собственного разума было одной из самых болезненных процедур. Он не был сильным псиоником, лишенный подобного редкого дара, но смог развить некоторые простейшие навыки до разрушительных величин. Уникальный постоянный самоконтроль, удивительная сила воли, требуемые для обуздания грубой магии, служили сильным подспорьем в контроле псионических сил. Подобные навыки были еще одним неприятных козырем для возможного противника. Фоморы конечно же были еще живы, пусть все еще ошеломлены и сбиты с толку внезапностью и скоростью нападения. Эльф, ориентируясь на эфирный аурный след, резко дунул, вызывая Могучий Ветер. Шквалистый порыв за несколько секунд сдул висящую в воздухе пыль, открывая взору чародея поднимающихся великанов. Подлетев на расстояние десятка локтей к одному из них, Кельрак выпустил целую реку силы в жезл, которой бы хватило на пару заклинаний-фаерз'ундус шестого круга. Терновый шип в трудно уловимое мгновение удлинился, пророс несколькими десятками металлических ветвей, пронзивших одного из фоморов насквозь. Еще мгновение, и сотни шипов раскрылись во все стороны, разорвав пытавшееся ускользнуть в навь тело на множество кровавых кусков. Жезл, зачарованный и напитанный самим чародеем, стойко и почти необратимо разрушал лей-линии, начисто лишая магических тварей способности к регенерации. Данного великана можно было больше не принимать в расчет. Второй фомор, подтверждая дурную славу своего народа, нанес удар также внезапно, как и сам чародей. Еще мгновение назад стоящий на коленях и трясущий головой, он взвился в стремительном прыжке и ударил по эльфу непонятно как оказавшимся в руке обсидиановым топором. Щит выдержал удар, но чародей от силы удара снарядом унесся в сторону ближайшего целого сталагната, сотряся его до основания. Мгновенная потеря ориентации чародеем позволила фомору сорвать с пояса горсть ожерелий и швырнуть во врага. Предвидя неладное, Кельрак переместился на сотню шагов вперед, оказавшись неподалеку за великаном. Необычные снаряды, вонзившиеся в сталагнат, вспыхнули ослепительно, обдав жаром даже сквозь щиты. Фомор довольно взрыкнул, не ожидая более проблем, а потому даже не попытался ничего предпринять, пока белесый луч дезинтеграции не вонзился ему в затылок. Тварь сопротивлялась долго, подтверждая свою устойчивость магии, пыталась ускользнуть за грань. Но грубая магия чародея, сознательно будоражащего и перенасыщавшего эфир, срывала все попытки. Тело гиганта, рефлекторно поглощающее непривычную для себя силу, бурлило и бугрилось, постоянно меняя форму. Кожа то слезала, то отрастала вновь. Волосы местами опали, местами принялись стремительно расти. Пока, наконец, насыщение Луча не достигло какой-то внутренней границы устойчивости фомора и преодолело ее. Крупное тело вместе со всеми вещами в беззвучном взрыве разлетелось облаком невесомой пыли. Тяжело вздохнув, чародей медленно опустился на каменный пол. Скоротечный бой сильно вымотал его, заставив изрядно напрячься. Несколько заклинаний-чар шестого и седьмого круга заставили серьезно потратиться и требовали отдыха на восстановление. Вызвав через амулет командира разведчиков, чародей отправился осматривать тела и оценивать трофеи. *** Хорошая война для Лодиас, народа дроу, должна быть короткой, внезапной и, несомненно, победоносной. Быстрый натиск, подавление, уничтожение. Темные эльфы не считали нужным и возможным тратить небольшие свои популяционные ресурсы на затяжные конфликты, опасные своей непредсказуемостью, предпочитая решать проблемы одним ударом. Их войска были очень мобильны. Каждый воин-илитиири был вполне самодостаточной и хорошо оснащенной боевой единицей. Превосходство выпускников Талак Магтир над противниками иных рас достигалось не только и даже зачастую не столько выдающимся оружейным мастерством, но и высоким уровнем индивидуальной и командной тактической подготовки, прекрасным оснащением и пусть слабыми, но магическими талантами. Почти каждый саргтлин владел простейшими заклинаниями, и мог внезапно обжечь противника огнем, заставить землю скользить, либо покрыться шипами. Мог укрыться простым магическим щитом, отклонить несложное заклинание и отвести взгляд. Даже банальные магические трюки, такие как невидимая рука, бывшая простейшим телекинезом, управление слабым огнем, магический светлячок - каждый из таких приемов в Магтир обучали применять для пользы в бою. Множество типовых фаэрл клез, зачарованных вещей, хорошая и легкая броня, первоклассное оружие - лишь облегчали битву, не являясь единственным решающим аргументом. Важными элементами снаряжения были и обычные бытовые предметы. Мелкие, но усиленные ссун-световые камни могли как осветить, так и ослепить. Минерал-горлянка, добываемый на стихийном плане, служил почти неиссякаемым источником питьевой воды, конденсируя в себе ее прямо из воздуха. Сушеное и прессованное мясо, обогащенное солями и питательными грибами, легкое и компактное, позволяло долго обходится без поисков иных источников пищи. Менее мобильные войска орогов или дуергарские когорты, например, часто тащили за собой целые стада ротов и большие обозы интендантских служб. И тем самым были прекрасной целью для нападений дроу-саргтлин. Саргх - это не просто часть испытания соискателя на звание магистра, требующее исполнения. Это не шанс показать себя во всей красе, нет. Испытуемый обязан был проявить себя максимально сильно. И если ку'ель'фаерук претендует на посох, как особо отличившийся именно в военной сфере, то и Саргх для него будет означать войну. Задачей Кельрака не было командовать всеми двумя с половиной сотнями воинов-саргтлин. Руководить ими непосредственно был назначен джаббук-саролс Дилаэль ку'Барригим, слабый криомант из дома илхарна Яролила, его явный ставленник. Подобный шаг магистра, не посчитавшего необходимым лично встретиться с учеником для наставлений и советов, но придавшего ему в помощь одного из лучших своих воинов, не был чем-то неожиданным, и лишь в очередной раз подтверждал его веру в черноволосого чародея. Цель Саргх была иная - уничтожить Приберов отнорок... Все приданные силы были лишь инструментом для достижения цели. Серокожий эльф лишь определял стратегию и выступал как подавляющая боевая единица, оставляя тактику на усмотрение командира воинов. Воины-илитиири, саргтлин, стремительно перемещались во мгле гигантской пещеры, следуя заранее расставленным и обнаружимым лишь специальными чарами меткам прошедшего ранее отряда разведчиков. Чародей-полукровка в расслабленной позе стоял на сколотой макушке сталагмита, наблюдая, как тонкие ручейки воинов разными тропами скользят, будто бы паря над землей. А прямо под ним, недостойные упоминания велдри Годорла, широким потоком бежали теневые драугры. Четыре тысячи, выделенные магистратом для карательного похода, сами по себе были значительной силой, но предназначены были по замыслу чародея более для отвлечения основных сил дерро. Их вели несколько десятков мриггов, поводырей нежити, воинов-магов со склонностью к некромантии. Военная мыс