Эльф миновал один из таких залов, огибая наваленные порой прямо на полу тела, и встал в фокус магической схемы. Сила источника хлынула послушной волной в ладони и сконцентрировалась в видимом глазу бесцветном искажении пространства. Дальнейшие преобразования явно давались сложнее темнокожему чародею - его лоб сморщился, стиснутые тонкие губы посерели. Вращающаяся в ладонях сфера сначала засветилась, затем налилась чернотой. С легким выдохом он расплел ее в мутное облако и отправил несколькими отдельными рукавами к эффекторным знакам, наполняя их и тем самым активируя всю схему. Внешних изменений не произошло - казалось потраченная сила впиталась без следа. Однако чародей чувствовал изменения всем нутром - могучие заклинания пришли в движение, разворачиваясь, наливаясь силой и начиная преобразовывать уже подготовленных мертвецов. Пройдет несколько часов и из плотных коконов в примыкающих к залу нишах выберутся первые теневые драугры, основа армии че'иль Тагник'зур'с.
После окончания ежедневной повинности, фаэрн поспешил в выделенные ему илхарном покои, что располагались на третьем ярусе Драа Трезен, или проще - второго северного сталактита, барьерного, самого дальнего в пределах Фаэр Магтир. Полуприкрытые золотистые глаза на ходу отмечали привычные в мелочах детали, скользили по изученным до завитка орнаментам, выискивая различия - внимательность является неотъемлемой чертой живого илитиири. И в очередной же раз спешащему эльфу в голову взбрела странная мысль. Как-то так получилось, что изящная, невесомая, летучая архитектура древних эльфов-эльдаров у их извращенных темных потомков не трансформировалась в тяжелого приземленного уродца, как могло бы быть, а сохранила даже какие-то общие черты. Существенно изменились разве что цвета и темы, легкость формы осталась, что было прекрасно видно даже на неискушенный взгляд - тонкие, и мнимо хрупкие арочные проемы, переплетенные тематическими паутинными орнаментами, украшенные подземными пейзажами в темной гамме настенные панно, изящная мебель и паутинного шелка гобелены, запечатлевшие достойные деяния предков. Просто общее впечатление задавалось как темами, цветом, так и светом - зачарованные кристаллы кварца и ссун-камней источали в основном красно-фиолетовый свет, и, не видимое для обычных смертных тепло. Единственной, явно отличной чертой у них, потомков древних, которую не всякий был способен отметить, являлось подавляющее всякие разумные пределы переплетение сторожевых чар. Магическими ловушками, сторожками, прикованными духами, как паутиной, было оплетено сверх всякого разумного все реальное и прилегающие слои эфира. Паранойя, также является неотъемлемой чертой живого илитиири. Черноволосого вся эта мешанина чар пропускала, даже и не замечая почти - эфирный след и аура заблаговременно были прописаны илхарном в управляющих сплетениях.
Основная часть обители, учебная, где располагалась и общая секция библиотеки, находилась в самом центре огромной, вытянутой зигзагом центральной городской пещеры, точнее в наиболее ее широкой части, Каменном лесу. Эта центральная каверна неспроста была прозвана так. Усеянная десятками гигантских сталактитов, сталагмитов и сталагнатов, она была настолько велика, что тут пожалуй мог бы летать крупный дракон - потолок простирался в нескольких сотнях локтей в вышине, а стены терялись в переплетении построек, лесенок и ходов. В одном из трех ее самых больших сталагнатов, которые, также же как и сталагмиты, было принято называть деревьями, и располагался основной корпус Фаэр Магтир. А библиотека, в свою очередь, была практически точно по середине этого каменного дерева, на шестом ярусе начинаясь, и устремляясь ввысь аж до пятнадцатого.
Выйдя на опоясывающий сталагнат балкон, эльф огляделся. Собственно обитель занимала самый центр Каменного леса, объединив множеством переходов и подвесных мостиков два крупных сталагната и одиннадцать сталактитов-сталагмитов. От остального города она была отграничена адамантиевой паутиной, что барьером оплетала семь крайних каменных сосулек, создавая тем самым место в себе. По той паутине, прекрасно видимые даже отсюда, ползали сотни разнообразных паукообразных - выполняя роль сторожей. А освещено все это было гигантскими друзами ссун-камней, свисающих с потолка на огромных адамантиевых же цепях и просто раскиданных почти везде. Зеленый, синий, фиолетовый, красный - света много они не давали, больше мерцая в плавающих тут и там черных облаках, чем освещая, но для глаз илитиири, способных видеть помимо прочего магию и тепло, тут было более чем комфортно.
А в самом центре обители, прямо под замершей фигурой, у основания сталагната, располагалась Темная яма - в двести шагов шириной провал, дно которого в прямом смысле терялось во тьме. Висящий на десятке цепей прямо над центром провала, в ста локтях выше, гигантский красно-черный кристалл, источал, словно парил, целые клубы Тьмы, черным туманом сначала взмывающие к потолку, а затем, постепенно опускаясь, стекающие в яму. Извращенный мифаль илитиири, точнее его сердце, что позволял не просто держать постоянный провал в Тень, но и тянул оттуда колоссальные объемы магических энергий для нужд города и живущих в нем магов.
Именно в этой самой яме, на уходящих вглубь ярусах, жили самые приближенные к Барра'Тагник'зур, местному повелителю-Высшему, темные маги и чародеи. Иным колдующим, не затронутым Тьмой, там было более чем не комфортно. Но таких среди населяющих че'иль Тагник'зур'с, этот мрачный и величественный подземный город, илитиири было не много. Все же не зря илитиири прозваны смертными расами дроу, темными эльфами... Впрочем, задумавшийся было эльф встряхнулся, резко, без задержек запрыгнул на ажурные перила и, оттолкнувшись, совершил огромный прыжок, практически перелетел на один из ближайших мостиков. Внимательный взгляд, пожалуй, отметил бы в полете чуть дрогнувший, словно от жара, воздух под раскинутыми в стороны ладонями, отмечая сработавшее заклинание. Ловко удержавшись на краю мостика, он опять прыгнул, вновь помогая себе магией. Таким образом, прыжками и парением, эльф сильно сократил путь до северной части обители. Иначе бы ему пришлось изрядно побегать по запутанным переплетениям местных переходов - иногда пагубная любовь Лодиас к паукам и паутине его сильно раздражала. Редкие спешащие чародеи и маги косились неодобрительно, обычно илитиири предпочитали грациозно летать, никак не прыгать, но левитировать в обители мало кто рисковал - клубящаяся тьма могла разрушить даже самые крепкие заклинательные сплетения. Большинство из встречных илитиири были жалкими крохоборами и слабосилками, в основном являющимися выходцами из неблагородных, так называемыми шебали - особенного внимания странный эльф на них не обращал, отмечая краем сознания в той же мере, что и, например, пролетевших мимо гигантских летучих мышей. Наверное не лучший момент пояснять про шебали, не стану вдаваться в причины подобного, но среди них редко рождались одарённые в должной мере для высоких магических искусств. То ли свою роль тут играла многотысячелетняя селекция, то ли кровь их была ранее разбавлена неудачно, но результат оказался очевиден - среди цринтри количество магически одарённых было значительно выше. К слову, живущие где-то на поверхности высокие эльфы, не любимые родственники илитиири, издревле считаются одними из самых сильных чародеев. Это несомненно верно, однако, в данном случае следует помнить что илитиири, также как и лунные собратья, тоже являются прямыми потомками древних эльфов, эльдаров. И в магическом плане эти народы одарены ничуть не хуже. О лунных эльфах разговор отдельный, конечно же - этот народ избрал свой, особенный путь, рука об руку со смертными риввил. О темноэльфийских же магах и чародеях смертные жители поверхности знают очень мало, и лишь населяющие Подземье народы способны оценить их по достоинству.
Единственным по-настоящему достойным внимания из встреченных был шествовавший в сопровождении трех своих личных учеников старший магистр Эрел'мур'cc. И вот его-то передвигающийся прыжками эльф приметил заранее. Этот изящный и невысокий даже по меркам лодиас илитиири, облаченный в гематитового цвета мантию, и глядящий на всех встречных с нескрываемым высокомерием и презрением, слыл одним из сильнейших иллюзионистов этой Обители. Он входил в круг девяти, совет сильнейших магистров, фактически, в связи с редким вмешательством Высшего, управляющий делами Обители, и как следствие, всего города. Он шел чуть в стороне от пути стремительно передвигающегося эльфа, но в данном случае молодой фаэрн не мог не проявить уважение, ибо подобное небрежение сразу обращает на себя внимание и может неприятно аукнуться в будущем. И поэтому, когда он только увидел магистра, загодя изменил свой маршрут, а приблизившись достаточно, и вовсе прекратил свои безумные прыжки, пройдя положенные приличием несколько десятков шагов навстречу как обычный пешеход. Черноволосый темный эльф первым поприветствовал своего беловолосого собрата-магистра, приложив руку сначала к сердцу, потом чуть склонив голову и коснувшись лба самыми кончиками пальцев. Его ученики, как и следовало, поприветствовали его аналогичным образом, магистр же лишь коротко приложил ладонь к груди, молча проследовав мимо. Ученики в свою очередь сначала пропустили возобновившего неспешный шаг эльфа, и только потом принялись догонять ушедшего вперед мага. Общество илитиири, или, если вам будет угодно, Лодиас, состоящий преимущественно из самовлюбленных и эгоцентричных, честолюбивых и крайне коварных представителей вида, за многие тысячелетия их истории, чтобы избежать насилия и бессмысленного кровопролития, которое может лишить темных не просто лучших или одних из лучших, а фактически лишить будущего, вынужден был выработать негласный кодекс поведения, соблюдать который было не просто прилично, но и обязательно для любого илитиири. Только жесткая иерархия и вертикаль власти способны были удержать в узде этих затронутых тьмой эльфов от внутренних склок и разборок. Любые конфликты решались официально судом старших или дуэлью. Желающий возвыситься мог сделать это доказав свою силу, свою способность занять место на которое он претендует. Конечно все это не отменяло интриг, убийств, предательств и обмана. Однако каждый из дроу всегда помнил о том, что попавшись, вполне может быть осужден не просто на изгнание, а на смерть. И вполне возможно что эта смерть наступила бы от ритуального ножа, закончившись не только потерей жизни, но и души.
Остановившись и оглянувшись на краткий миг, темноволосый эльф задумчиво проводил взглядом уходящего в сторону учебной башни магистра. Его внимание в большей мере привлекла свита, не сам могущественный маг. Он прекрасно знал двоих сопровождающих из трех. Старший ученик, уже достаточно опытный маг, будущий соискатель звания мастера, Бинзир ку'эллар Фреервс, был даже чуть старше его и находился на обучении магистра почти три десятка лет. Он уже давно перерос свой статус, но по каким-то своим причинам не торопился с получением звания. С ним у эльфа были достаточно ровные отношения, и он периодически обращался к черноволосому за помощью по специфическим вопросам. Он был почти на голову выше магистра, а его гордая осанка и весь его вид выдавал в нем десятки поколений благородных предков. Его дом считался одним из сильнейших домов че'иль, славным не только своим богатством и силой своих солдат, но и своими искусными магами. Сам же Бинзир не просто так попал на обучение магистру, ведь его дар не представлял собой что-то экстраординарное, достойное внимание настолько влиятельного и могучего мага - он был немного-немало третьим наследником дома. В данном случае протекция полностью оправдала себя, и сын Дома Фреервс оказался удивительно одаренным иллюзионистом.