— Мой чай…
Столь странная подача ужина его весьма сильно удивила. Ничего не понимая, фюрер распахнул дверь настежь и шагнул в коридор, где стояли двое солдат его личной охраны, преторианцы из СС.
— Чт…
Оба гренадера, высоченные солдаты в парадной форме с карабинами, сидели прямо на полу в луже собственной крови. Влево и вправо по коридору тянулась точно такая же багровая лужа, в которой лежали другие тела — телефонисты, личный секретарь, еще охрана.
— Охрана… Солдаты… — фюрер пытался кричать, но собственное горло отказывалось ему служить. Спазм парализовал мышцы, не давай выйти ни звуку. Слышалось лишь сдавленное сипение. — К оружию, солдаты… К оружию…
Попятился. Пришлось цепляться за стену, ибо ноги никак не хотели идти.
— Это… Это…
Походя свалил тележку с посудой, наполняя громыханием кабинет. Большая супница со звоном полетела на пол, высвобождая свое содержимое — отрубленную голову повара.
— Фридрих…
Это стало последней каплей для него. Не помня себя от страха, фюрер рванул к другой двери, искусно спрятанное в дубовых стеновых панелях. Секретный ход вел от сюда прямо к подземному ангару, в котором всегда стоял наготове его личный самолет. Нужно было лишь добраться до места, подняться в воздух, и тогда закончится весь этот ужас.
— Этого не может быть, не может быть, — бормотал фюрер, быстро перебирая ногами. — Просто не может быть…
В тусклом свете лампочек, равномерно расположенных на потолке секретного входа, он казался настоящим безумцем, сбежавшим из особого закрытого учреждения для особо буйных умалишенных. Лицо было жутко перекошено, глаза выпучены, едва не выпрыгивая из глазниц. Рот кривился, выкрикивая что-то непонятное.
С треском вывалился в подземный ангар, и со всей силы рванул к самолету, возле которого корпел пилот в комбинезоне.
— Взлет! Взлет! Срочно! — забормотал, срываясь на крик. — Взлет! В Берлин! В Берлин!
Ничего не понимая, пилот быстро занял свое место в кабине и начал прогрев двигателя. Щелкали тумблеры, взревел мотор, заполняя воздух трескучим звуком.
— В Берлин! В Берлин! — продолжали звучать за его спиной безумные крики фюрера. — Быстро! Быстро!
Пилот исполнительно качнул головой. Ведь, его дело не задавать вопросы, а ответственно и аккуратно выполнять свою работу. Взялся за ручки штурвала и медленно потянул на себя, заставляя юркую машину начать движение вперед по бетонной полосе.
— В Берлин! Быстро…
Истерические крики заглушал шум двигателя, но пилот все равно недовольно морщился. Взлет был явно экстренным, а это полное нарушение всех правил.
Он хотел развернуться, чтобы посмотреть на фюрера, но… У его шеи вдруг оказалось что-то острое и холодное, по ощущениям похожее на нож.
— Хумманс…
Глава 39
Пришествие
Щелковский район, дер. Потапово-2. Военный аэродром для истребителей прикрытия Москвы.
Только-только рассветать начало, а Валька Семенов, рядовой из 643-го БАО (батальон аэродромного обслуживания), все еще был на посту. Его сменщик, Николай Говоров, весельчак и балагур, похоже, снова всю ночь провел в расположении соседнего медсанбата, а оттого и запаздывает.
— Не дай бог, товарищ капитан узнает… — вздохнул парнишка, растирая воспаленные от недосыпа глаза. Видно, Валентину снова придется друга прикрывать в очередной [уже сбился со счета какой] раз. — Что же ты, Колька, такой дурной-то? Военное же время, а ты все по девушкам…
Сам Валька был до отчаянного стеснителен в обращении с барышнями. Оттого и в разговоре никогда женщин не называл бабами, как некоторые. Всегда уважительно и с особым пиететом — девушки.
— Хм…
Додумать мысль про товарища и его вчерашний поход к медсестричкам не успел. Его вдруг отвлек какой-то необычный приглушенный звук, медленно нараставший с западного направления.
— Очень уже похож.
У бойца аж ёкнуло в груди. Звук, и правда, был очень похож на гул приближавшегося самолета. А это означало… От возникшей в голове картинки пикирующего немецкого бомбардировщика Валька в момент вспотел, винтовка сама собой прыгнула в руки, а он рванул железной рынде на дереве.
— Черт, точно немец! — просипел боец, когда прямо из-за березовой рощи вылетел небольшой самолет с крестами на крыльях. Правда, на грозный бомбардировщик, что их терроризировал он никак не походил, но легче от этого не было. — Ба, садится…