Иван Баркевич
Дрозд. Полная версия
Смех и Дрозд
Пятьдесят всадников на мощных, тяжёлых конях загоняли степняков в лесной угол. На этот отряд печенегов охотились в течение месяца и вот, наконец-то несколько десятков воинов на низкорослых лошадях в войлочных тулупах находились в руках у княжьих дружинников.
Строй латной конницы врезался в разрозненную толпу печенегов…
В его первой шеренге, в центре, был широкогрудый воин на красивом гнедом коне, его копьё с громким хлюпом прошибло круп неказистой лошади… С её спины упал смуглый, красивый юноша с прямыми чёрными волосами. На защиту этого паренька тут же кинулись трое батыров в крепко-сплетённых кольчугах.
Дружинник несколько минут яростно отбивался от насевших печенегов, в огне схватки у него разрубили подшлемник, из-за чего на солнце заблестели потные, спутанные, кудрявые русые волосы…
Вскоре подоспевшие товарищи порубали оставшихся степняков…
«Взять его». Громким, гулким басом сказал воин, показывая остриём клинка на лежащего под лошадью печенежского юношу.
Его быстро вытащили из-под окровавленного трупа и бросили к остальным пленникам. Черноволосый парень упал на жирную, поросшей сочной зелененькой травкой, землю.
Шестеро связанных печенегов лежали там же, они прекрасно понимали, что ждёт обычных рядовых воинов, за чей выкуп родственники не смогут собрать и десятка серебряных гривен.
Их допрос продолжался не более получаса, несколько стандартных вопросов на гортанном наречии степи и быстрый удар ножом по горлу.
Напоследок был оставлен тот самый паренёк из-под дохлой лошади. Его одежда была далеко не бедной, а в небольшом перстне на руке блестел яркий рубин.
«Дрозд, он твой!» Со смехом толкнул юношу один из дружинников к воину с широкой могучей грудью.
«Сколько за тебя дадут?» Железным ровным голосом спросил он.
Лицо паренька исказила странная тяжёлая ухмылка, его тёмно-карие глаза заблестели на солнце странным огнём, тоненькая ребячья грудь глубоко вздохнула, из груди вырвался противный писклявый смех…
«Сколько за тебя дадут?»
Юноша взглянул страшными тёмными глазами на сотника княжеской дружины – Дрозда и кинулся на него, обнажив ровненькие беленькие зубки.
Резкий удар огромного кулака свалил паренька на землю, из разбитой губы прыснул фонтанчик крови.
Юноша будто бы обрадовался этому – из его глотки полился ещё более громкий смех, чем был до этого.
«Сколько за тебя дадут?» Повторил сотник Дрозд. Его небесно-голубые глаза сверкнули на несколько мгновений, губы и скулы еле заметно дрогнули.
Печенег вновь поднялся с земли, его тоненькую, жилистую грудь сотрясал смех и сквозь него он проговорил:
«Твою жену». После чего вновь упал на землю от громкого писклявого хохота, разносившегося по всему лесу.
Дрозд ухмыльнулся. Его жена, вместе с тремя детьми, находилась в неприступном Киеве.
«Повесить его». Отрывисто скомандовал он.
Хохочущего паренька поволокли к ближайшему дубу, на его смуглую шею быстро накинули пеньковую верёвку, его чёрные глаза блестели всё больше на летнем тёплом солнце.
«Соооотник!» Громко заорал печенег ровно перед тем, как один из дружинников начал отпускать верёвку.
«Обожди пока» Быстро сказал Дрозд и подошёл к пареньку.
«Чего тебе?»
Рука юноша быстро заскользила в широкие степные штаны и кинула под ноги сотнику широкую серебряную гривну.
Дрозд лишь плюнул ему в лицо, но другой воин быстро поднял увесистый, двухсотграммовый кусок серебра, порезав палец о его зазубренный край. Капелька рубиновой крови упала на молоденький одуванчик, окрасив его желтенькую головку непривычным, тёмно-красным цветом.
Воин, сжимавший в своей руке гривну, упал на землю, задыхаясь в страшном тяжёлом кашле.
Дрозд обернулся, в его глубоких небесных глазах сверкнул огонь, он подошёл к печенегу, заливавшемуся в своём писклявом смехе, и ударил по его красивому, хоть грязному лицу, мускулистым кулаком в окольчуженной перчатке.
Раздался тихий хруст шеи, паренёк вскрикнул, после чего его темные, блестящие глаза помутнели, голова безжизненно заболталась в ненатянутой петле.
«Мразь. Уходим отсюда» Уже окончательно развернувшись, скомандовал Дрозд.
Дружинники боялись подступиться к телу своего товарища, так неожиданно и страшно погибшего.
Сотник же уже садился на своего гнедого могучего коня, золотистое солнце серебрилось на кольчугах воинов, играла на сочнозелёной листве могучего леса. Его лучи проникали сквозь широкую листву дубравы и освящали муравейники и кочки, небольшие полянки и берлоги.
Вдаль на много, на много дней конного пути, солнце распространяла свой свет, везде его могучее тепло согревало собой тысячи живых существ. Стоял безоблачный великолепный день, который обдувал лёгким, приятным ветерком ребятишек, игравших в деревне в десяти вёрстах отсюда, их русые, грязноватые волосы слегка шевелились от его лёгких, небрежных касаний.