– Отомстил. Как и должен был.
Слегка пробежавшись ногтями пальцев по своей короткой щетине, Руслан сказал:
– У Морозова много друзей. А ещё есть брат. Я разговаривал с ним на лестнице. Мне скоро предстоит увидеть его лично. А дальше… Я не знаю, что будет дальше. За это нам не поздоровится.
– Мне плевать, – перебил его Владислав. – Я не пожалел о том, что сделал. И не пожалел бы сделать дважды.
Прошло некоторое время, они оба уснули на тех же местах, на которых находились в пьянстве. Владислав ушёл на рассвете, где-то в полседьмого утра. Он решил ничего не трогать в доме Руслана, даже не искать каких-либо денег. Просто ушёл.
Он вернулся домой и сразу же застал свою маму, которая собиралась уходить на работу. Она посмотрела на своего сына и ни чуть не удивилась его лицу. Это была вечная картина, которая началась ещё около года назад, когда её сын изменился и перестал вести себя, как прежде. После ссоры с сыном, Татьяна пыталась не обращать внимания на Владислава. Она давно перестала этим заниматься, когда ей уже всё окончательно осточертело, ведь сын не слушал её, не принимал советы, а лишь отталкивался, чем и грубил ей изо дня в день. Владислав понимал это, однако ничего не предпринял. Он не жалел себя, а жалел свою маму, старающуюся ему помочь. Однако он продолжал приходить домой в синяках, весь избитый, грязный и в чьей-то крови: то в своей, то в чужой. А кровь, как известно, очень трудно смыть. Как и прошлое, что Владислав оставил у себя в голове навсегда.
Мама уже собралась уходить. Я быстро проскочил в свою комнату, пока она была в ванной. Моего брата по-прежнему не было дома, давно ли – я не знаю, но помню, как он звонил и предупреждал мать, что не вернётся сегодня. Я прилёг на своё ложе. И тогда головная боль не дала мне покоя. Словно в мой лоб прилетели тысячи стрел, и каждая из них вонзилась так глубоко, что ни одну из них невозможно было достать. Я ощутил жар по всей коже, а потом вдруг наступивший на ней же мороз. Это состояние для меня не впервые. Мой мозг борется с этим, но я сам уже перестал бороться вместе с ним. Я вытащил ту самую таблетку Аминазина и проглотил, ничем не запив. Бессонница меня всё равно не отпускала. Я не мог заснуть, однако моё тело уже давно расслабилось и пришло в необычайное спокойствие. Сомкнув глаза, я надеялся, что увижу хоть какой-нибудь сон. Но увидел её…
Даша… Я помню всё, что было между нами. Мы вместе лили слёзы, вместе радовались друг за друга. Такую поддержку я получал только от матери, которую Даша будто бы пыталась для меня заменить. Она ласкала меня, постоянно прижимала к своей груди. А я брал её за руку и целовал, как можно чаще, как можно более любя, изображая из себя самого нежного человека на свете. Я был счастлив в те дни, когда был около неё, совсем близко… Наблюдать за движениями её губ, улыбающихся мне в ответ, ощущать в своих руках её русые, длинные волосы и не переставая наслаждаться, когда смотрел в её зелёные, почти как алмазные глаза. И что может быть такого необычного в глазах? Но они подарили мне самые тёплые воспоминания о ней. А затем и самые мрачные на свете… Ведь позже я обнаружил её тело, лежащее на дороге и сбитое пьяным ментом.
Мы с Русланом пытались сделать всё, что могли. Но, что мы можем? У нас не было никаких связей, ничего. Родители Даши не хотели что-либо с этим делать, им и без того хватало горя. Убийцу посадили в тюрьму на пять лет. Прошло почти два года, а я тоскую по ней, словно потерял только вчера. Она была двоюродной сестрой Руслана. И он любил её так же, как я. Хотя нет. Не так, как я…
Это мои жуткие раны на сердце, которые не вылечит пластырь и никакие лекарства. Как сказал бы хирург: «Только пересадка».
ГЛАВА III. Братья
«Вот роль, которую мне всегда хотелось сыграть, – Старший Брат» – Дэниел Киз.
Елизавета сидела на диване со скрещёнными ногами, на её лицо падал солнечный свет из окна, от которого ей даже не хотелось прикрыться. Молодая девушка пристально глядела в свой планшет, водя маленькими пальцами вниз новостную ленту в социальной сети, в которой из раза в раз новости то повторялись, то были слишком скучными, поэтому её это быстро и безнадёжно утомляло. Однако даже повторение одного и того же не могло остановить её от этого бессмысленного занятия, ведь бедной Елизавете не виделось других методов занять себя, пока её парень стоял на балконе и докуривал сигарету. Евгений был у неё дома уже два дня, и девушку это нисколько не смущало, может, ей это даже нравилось. Ведь Женя постоянно вызывал в ней чувство некого взросления, что она больше не была той девочкой, по одному лишь приказу подчинявшийся всем разом. Теперь она была гораздо самостоятельнее и её парень только подтверждал это. Вот только следовать приказам она не прекратила.